Сказочница

Наследник скрипнул зубами. И почему он надеялся, что все пройдет легко и без проблем?

— Я, кажется, уже озвучил свои мысли по этому поводу… — напомнил молодой человек и удивленно вздрогнул, когда Вишня весело рассмеялась

— Что смешного? — солнечное настроение стремительно портилось.

— О! Но ты же на самом деле не думал, что я могу отнестись к твоим словам всерьез?.. — она криво улыбнулась и покачала головой. — Серьезно, Кай?

Кай был серьезен. И даже обижен. Потому что, что бы она там себе не придумала, слов «выходи за меня», или «давай поженимся», или еще вот, например «будь моей женой» он раньше никому не говорил.

— Что заставило тебя думать, что у меня такое идиотское чувство юмора? — хмуро поинтересовался Наследник, а Вишня в ответ только выразительно на его левую руку посмотрела.

— Это? — он недоверчиво продемонстрировал Вишне жест, за который любая девушка в его мире, влепила бы ему по морде. Собственно, средний палец левой руки показал. С Кристининым кольцом на нем, конечно.

Она ничего не ответила. Кай и не ждал ответа.

— Но ты же ведь прекрасно знаешь, зачем мы это сделали! — возмутился он. — Об этом все знают!

— Кристина так не думает… — быстро проговорила Вишня, и Наследник с удивлением заметил, что у нее покраснели уши. Это хороший знак? Можно ли считать хорошим знаком, что у девушки покраснели уши в момент, когда она говорит о твоей гипотетической невесте?

— То, что по этому поводу думает Кристина, не волнует даже Кира, почему это должно волновать меня?

Она фыркнула и вздернула носик. А на Кая вдруг накатила волна непонятной оглушающей нежности. Хлынула от затылка, перепрыгивая по позвонкам, охватывая все внутренности и сжимая их в тугой узел. И захотелось поймать ладонями нежные щеки, притянуть к себе лицо близко, чтобы увидеть свое отражение в синих, как майское небо, глазах. И поцеловать эту зазнайку в курносый нос. Для начала.

Кай опустил веки, борясь с собой и своими желаниями, и даже лицо руками закрыл, для верности.

— Порядочные мужчины, — нравоучительным тоном произнесла Вишня, даже не подозревая о внутренних терзаниях молодого человека. — Не делают предложение женщине, являясь женихом другой…

Наследник выдохнул, опустил руки и посмотрел на нее почти неверяще.

— То есть, если бы кольца не было, ты бы… Ты покраснела!

— Ничего подобного!

— Покраснела-покраснела… Даже веснушки побледнели.

— Нет у меня никаких веснушек, что ты выдумываешь!? — возмутилась она и застыла на месте с приоткрытым ртом, потому что Кай поднял руку и дотронулся пальцем до кончика ее носа.

— Есть. Вот здесь, — палец начертил стрелу до щеки.

— Тут, — еще одно легкое касание до уголка глаза.

— Вот здесь, — вниз почти касаясь мочки левого уха.

По скуле палец скользнул под подбородок, приподнимая пылающее лицо к Каю, который вдруг оказался так близко-близко…

— Господи! — шепот коснулся вмиг пересохших розовых губ, и Вишня судорожно сглотнула, прикрывая глаза.

Весь остаток ночи после нескольких поцелуев у реки Кай не мог заснуть. Он ворочался в постели, то страдая от приливов нестерпимого жара, то вдруг смертельно замерзая. И не давала покоя мысль о том, что Вишня лежит за стенкой. Тревожили мысли о ее пижаме. Даже не об отсутствии оной, а именно о факте пижамы вообще. А в голову лезли такие яркие и неприличные образы, что тот бунт гормонов, который Кай переживал лет в тринадцать-пятнадцать, глядя во время уроков на коленки своей соседки по парте, отдыхал и нервно курил в сторонке.

Он всю ночь страдал, а утром, как школьник мялся у двери ее комнаты… А она встретила его с таким видом, словно ничего не было!

Почему мучиться должен только он?

Неужели ей на самом деле все равно?

Кай жадным взглядом окинул розовое лицо, отмечая томно прикрытые глаза и подрагивающие губы, и треснутым голосом простонал в доверчивые губы:

— Виш…ня…

— М-м-м-м?..

Она, совершенно точно ничего не соображая, потянулась к губам, и Кай отбросил сомнения и просто поцеловал ее. Так, как давно хотелось. Глубоко, жарко, сметая неумелый рот своим яростным желанием. И застонал неприлично громко, когда маленькие прохладные пальцы вдруг очутились на его шее. Он сжал тонкую талию, почти приподнимая хрупкое тело над землей, скользнул руками вверх, задевая трогательно выпирающие лопатки, прижимая к себе еще крепче.

— Ягодная моя, — прохрипел по-мальчишечьи несдержанно. — Ты меня с ума сводишь!

А в ответ только невнятное:

— М-м-м-м… — и в этот раз целует сама, первая.

— Вишенка! — мучительный стон, а руки между тем медленно опускаются вниз: большие пальцы пересчитывают позвонки — остальные скользят по ребрам. А потом сжимают внизу все такое восхитительно мягкое и круглое. И благодарный всхлип в ответ просто сносит крышу.