Сказочница

— Не кричи! — возмущалась я. — Тебе только кажется, что все так просто: «Закрой глаза, расслабься, протяни руку и нащупай край мира!» — передразнивала я, брезгливо скривив губы. — А для меня это предложение не насыщено смыслом!

— Боги! — рычал он, протягивал руку и моментально растворялся в воздухе, возвращаясь через минуту с цветком или яблоком. — Что здесь сложного!? Я даже не прошу тебя найти чертову дверь! Я просто прошу протянуть руку и открыть ее.

И я послушно закрывала глаза, расслаблялась и по-дурацки щупала воздух перед собой. И длилось это занудство часами.

На пятый день у Кира сдали нервы.

— Я уже начинаю думать, что переоценивал твои способности… — проворчал он, когда у меня снова ничего не получилось. — Сделаем по-другому.

Он встал за моей спиной, прижавшись ко мне грудью, вытянул правую руку вперед и проговорил возле моего уха:

— Положи свою руку на мою… Я дотронусь твоими пальцами до края мира, хорошо? — его левая рука обняла меня за талию, и я не нашла в себе сил что-то ответить, а просто кивнула.

— Расслабься…

Легко ему говорить. Попробовал бы он расслабиться, если бы его вот так обнимал симпатичный мужик. Тут же пытаюсь представить себе картину «Кир в объятиях эффектного незнакомца» и начинаю мелко дрожать от еле сдерживаемого смеха.

— Что тебя насмешило?

Движение его губ у моего уха как-то сразу заставило забыть о причинах неуместного веселья.

— Я просто представила себе, что…

— Что? — он подул мне на шею и совершенно неожиданно легонько укусил меня за правую мочку. Из головы в тот же миг вылетели все мысли, а кончики пальцев вдруг задрожали и похолодели.

— Чувствуешь?

Это он сейчас про что? Про то, что у меня коленки подкашиваются или про то, что мои пальцы, кажется, схватилась за дверную ручку? Все-таки про второе, видимо. Не открывая глаз, толкаю невидимую дверь и делаю шаг вперед.

— Умница…

Движение воздуха, разворот и поцелуй. Щекотно нёбу и не хватает воздуха. И сердце оглушительно грохочет. А от губ в разные стороны убегают восторженные мурашки: по шее, на плечи, по рукам до кончиков пальцев. И невыносимо терпеть. Хватаюсь за плечи Кира, пытаясь вырваться из этого сумасшествия, и все-таки тону. Открываю рот в попытке вдохнуть отрезвляющего воздуха, а вместо этого ловлю еще один поцелуй. Жаркий, глубокий, хмельной.

— Мира…

И череда мелких поцелуев: щеки, подбородок, шея…

— Да…

— Ты… невероятная…

Голова кругом, мир кругом… Нет, это не кругом, это мы, кажется, падаем. И я, наконец, открываю глаза. Кир смотрит на меня странно. И глаза совершенно черные из-за расширенных зрачков. Понимаю, что мы не в библиотеке, а посреди солнечного луга. Валяемся в траве. То есть, валяюсь только я, а Кир коварно нависает надо мной. Коварно, интимно. Черт! Чувствую дуновение ветерка. Очень вовремя, потому что щеки как раз нуждаются в том, чтобы их что-то охладило. Трусливо отвожу глаза и хрипло спрашиваю:

— Это я сделала? — и еле сдерживаю досадный стыдный стон, когда Кир лениво улыбается и отвечает:

— Думаю, мы сделали это вместе…

— Я про двери…

Он все еще улыбается и смотрит на мои губы.

— Двери?.. Да.

И неожиданно добавляет:

— Поцелуй меня. Пожалуйста.

Мое сердце совершает стремительный кульбит из горла прямо в пятки, минуя положенное ему место, я обнимаю Кира за шею и притягиваю его к себе. Горячо. Сладко. Недостаточно.

Поднимаю за спиной у красавчика руку, чувствую легкое покалывание в пальцах, нащупываю невидимую ручку, открываю дверь, и мы проваливаемся в библиотеку. Некоторое время лежим на паркете и молча смотрим друг на друга.

— Мира…

Я резко поднимаюсь и отряхиваю платье.

— Думаю, я все-таки поняла, как это делается, — старательно прячу глаза. — Что там у нас дальше по плану?

О невероятном поцелуе совершенно не хочется говорить. Проще представить себе, что ничего не было. А если что-то и было, то не со мной и не в этом мире. Грустно усмехаюсь, а Кир недовольно хмурится и не спешит подниматься на ноги.

— Ты собираешься оставить все, как было?

Ну, не понимает этот мужчина намеков. Я хочу все оставить за закрытой дверью, притвориться, что нам все привиделось.

Трясу головой и отворачиваюсь от него.

— Мира!

Настырный какой!

— Я не хочу об этом говорить. Я не хочу все усложнять.

Молчит, и чувствую, злится. Пусть злится, ему полезно. Слышу за спиной движение и шорох. И сжимаюсь вся, если он меня снова поцелует…

— Хорошо, — Кир вздохнул. — Пусть будет по-твоему.

Смотрю на него искоса.

— Потренируйся с дверью пока, ладно?

Он направился к выходу, а я немного обиделась. И все? Что, даже уговаривать не будет? Проклятье, я временами бываю такой невыносимой дурой!

— Подожди, а где эта чертова дверь? Покажешь?

Ну, как бы обычно Кир подводил меня к двери вплотную и просто предлагал открыть.

— Сама ищи, — бросил он, не оборачиваясь, и вышел.

Обижается еще, невозможный человек! Если он думал, что я побегу за ним и, поджав хвостик, буду умолять о помощи, то он плохо меня знает. Я теперь, в силу своей природной вредности, тресну, но найду эту дверь, будь она неладна.