Сказочное невезение

Дверь затворилась, и лифт унес Милли вниз. Я зашагал по пушистому голубому ковру, свернул за угол к лучшей гостевой спальне – и все время думал про Кристофера. Он, конечно, может кого угодно довести, но, вообще-то, довольно славный. А кроме того, подумал я, он ведь бросился спасать Милли, как настоящий рыцарь – попавшую в беду красавицу. Это произвело на меня впечатление. Я даже удивился, как мне это раньше не пришло в голову. Мне очень хотелось, чтобы он вернулся.

Я постучал в большую, обрамленную позолотой двустворчатую дверь, но никто не пригласил меня войти. Через несколько секунд я постучал снова, аккуратно удерживая поднос на одной руке, а потом вошел.

Леди Мэри полулежала в кресле, которое, судя по всему, притащили из какой-то другой комнаты. В этом огромном нарядном покое все было розовым, а кресло – темно-синим, да и узор на ткани был другой. Фэй, Полли или кто-то еще, видимо, приволок его сюда. Леди Мэри стиснула подлокотники так, что руки сделались похожи на когтистые лапы, и скалилась, глядя в камин. Сейчас она выглядела не моложе графини и совсем некрасивой. За спиной у нее была приоткрытая дверь. Из-за двери доносились рыдания, – видимо, плакала личная горничная ее светлости.

– Стивенс, да умолкни ты и гладь дальше! – рявкнула леди Мэри, когда я вошел. И только потом увидела меня. Ее огромные синие глаза неприятно сузились. – Я не сказала, что можно входить, – заметила она.

Я ответил без малейшей запинки – как мистер Прендергаст, когда он изображал мистера Амоса:

– Чистый графин и стаканы, как было приказано, миледи.

Она отцепила руку от подлокотника и помахала.

– Поставь вон туда. – Дождалась, пока я пересек комнату и опустил поднос на маленький столик, а потом отчеканила: – А теперь встань и отвечай на мои вопросы.

Хорошо, что Милли меня предупредила. Видимо, помахав рукой, леди Мэри сотворила какое-то заклинание. Я и сам не заметил, как встал рядом со столиком по стойке «смирно», а дверь в коридор оказалась где-то в далекой дали. Леди Мэри еще раз помахала рукой. На этот раз я почувствовал, будто голову мне стиснул какой-то обруч – настолько тугой, что в руках и ногах почему-то стало покалывать. Я пытался его скинуть, но не мог.

– Зачем вы это делаете? – спросил я.

– Потому что я хочу знать, во что тут вляпалась, – ответствовала она. – И ты мне сейчас все расскажешь. Что ты думаешь про графа Роберта?

– Он вроде как симпатичный, но я его почти не знаю, – сказал я. К этому времени я уже пыхтел и обливался потом. Обруч давил на голову все сильнее. – Снимите, пожалуйста, – попросил я.

– Нет. Граф Роберт пользуется волшебством? – спросила леди Мэри.

– Понятия не имею. Вряд ли, – ответил я. – Ну пожалуйста!

– Но кто-то здесь пользуется, – сказала она. – Кто-то пользуется волшебством, чтобы постоянно все менять. Зачем?

– Деньги зарабатывает, – ответил я помимо своей воли.

– Кто? – выпалила леди Мэри.

Я подумал про Кристофера, про то, как он нажал на ту кнопку. Подумал про мистера Амоса. Подумал, что голова у меня того и гляди лопнет. И все же я твердо знал, что ничего не скажу этой жуткой девице.

– Я… я совсем не разбираюсь в волшебстве, – сказал я.

– Вздор, – отрубила леди Мэри. – У тебя такой талантище – только держись. В последний раз спрашиваю: кто?

– Никто не учил меня волшебству, – попытался я вывернуться. И подумал, что голова сейчас просто расколется, как яйцо. – Я не могу вам ничего сказать, потому что не знаю!

Леди Мэри сердито поджала губы и пробормотала:

– Почему никто из них ничего не знает? Бред какой-то! – После чего снова посмотрела на меня и осведомилась: – А что ты думаешь о графине?

– Просто жуть, – сказал я. Стало легче – хоть что-то я сумел ей сказать честно.

Леди Мэри улыбнулась – правда, улыбка вышла довольно людоедская.

– Все это говорят, – заметила она. – Видимо, так оно и есть. Значит, первым делом придется от нее избавиться. А теперь скажи…

Тут приключился очередной сдвиг. Вот уж никогда бы не подумал, что обрадуюсь сдвигу! Обруч на голове лопнул – дзинь! – точно резинка, которую слишком сильно растянули. Я немножко покачался – в руки и ноги впивались тысячи иголок, перед глазами все плыло, – но успел заметить, что графин со стаканами превратился в чайник, элегантную чашку на блюдце и тарелку засахаренного печенья.

Я посмотрел на леди Мэри. У нее вид был такой, будто оборванный конец этой самой резинки вмазал ей прямо по физиономии – она моргала огромными глазами и ловила ртом воздух.

– Приятного вам чаепития, миледи, – сказал я. Повернулся и побежал.

В лифте мне было жуть как худо. Иголки больше не кололи, но чувствовал я себя совершенно несчастным. Нет сомнений, что, едва выйдя за графа Роберта, леди Мэри приберет Столлери к рукам – а может, даже и раньше. Меня она сразу же уволит – я ведь теперь знаю, какая она на самом деле. Что я тогда стану делать, я не имел ни малейшего понятия. Спрашивать у Антеи бессмысленно – ей придется еще хуже моего. А Кристофера и вовсе нет, не спросишь.