Сказочное невезение

– Это не ко мне – еще мне не хватало этих гарпий!

Наконец раздался стук, а потом мамин голос:

– Франкония Грант у аппарата.

Дальше слышно уже было гораздо лучше. Кристофер нависал над нами – ему тоже хотелось послушать.

– Привет, мам, – бодро произнесла моя сестра. – Это я, Антея.

Мама откликнулась:

– Господи боже мой! – Что было совершенно неудивительно. В конце концов, прошло четыре года. – А я думала, ты уехала навсегда, – прибавила она.

– Навсегда, – подтвердила Антея. – Я просто подумала, нужно тебе сообщить, что твоя дочь выходит замуж.

– Никогда не поверю, – сказала мама. – Чтобы моя дочь отдалась в рабство какому-то тирану…

– А я вот отдаюсь, – сообщила Антея. – И он просто чудо. Я знала, что ты не одобришь, но все же решила тебе сказать. А как там Конрад?

На другом конце провода повисло мертвое молчание.

– Мой братишка, – добавила Антея. – Помнишь такого?

– А! – сказала мама. – Ну да, конечно. А он тут больше не живет. Бросил школу при первой же возможности и нашел себе работу где-то неподалеку. Я…

– Это тебе дядя Альфред так сказал? – прервала ее Антея.

– Да нет, конечно, – ответила мама. – Ты не хуже моего знаешь, что Альфред врет на каждом шагу. Он-то сказал мне, что Конрад продолжает учиться в школе. Я даже подписала какую-то бумагу на этот счет, а потом Конрад уехал, не сказав ни слова, – прямо как ты. Просто не понимаю, чем я заслужила двух таких детей.

Тут Антея попыталась вставить, что все это неправда, по крайней мере в том, что касается меня, но мама внезапно огрызнулась:

– И кто же этот неподражаемый, который заставил тебя поступиться женской свободой?

– Если ты имеешь в виду брак, мама, – сказала Антея, – то речь идет о графе Роберте из Столлери.

Тут мама выкрикнула что-то вроде: «Этот самозванец!» – хотя вышел у нее один лишь отчаянный визг, и выронила трубку. Мы все услышали, как трубка грохнулась о какую-то твердую поверхность. Потом на том конце послышалась возня, кто-то твердой рукой поднял трубку, и нас разъединили.

Антея обняла меня, очень крепко.

Кристофер сказал:

– Я понимаю, что ты чувствуешь, Грант. Со мной однажды было нечто подобное.

Антея обратилась к нему:

– Как ты думаешь, нашу маму заколдовали?

– Да ей просто наплевать! – выдавил я.

– Нет, Грант, боюсь, все куда сложнее, – ответил Кристофер. – Попробуй представить себе этакое нагромождение лжи и мелких заклинаний, которые на нее накладывает человек, очень хорошо ее знающий, знающий, к чему ее можно подтолкнуть, если подталкивать с определенной регулярностью, но при этом достаточно мягко. И сдается мне, Грант, что с тобой проделали что-то очень похожее. Что еще за Странника ты должен призвать? Может, призовем его прямо сейчас и поглядим, что получится?

Во рту у меня мигом пересохло от ужаса, совсем как тогда, в Кружке Волшебников. Аж жуть взяла.

– Нет, нет! – завопил я. – Я не должен его призывать, пока не узнаю!

– Что не узнаешь? – спросила сестра.

– Кто тот человек, который… которого я должен был убить в прошлой жизни, – выпалил я, запинаясь.

Я почувствовал, как Кристофер и Антея переглянулись поверх моей головы.

– Заклятие страхом, – определил Кристофер. – А ты так пока и не узнал, да, Грант? Мне кажется, куда безопаснее призвать этого как-его-там прямо сейчас, а то потом это будет по-настоящему опасно.

– Да, давай. Давай прямо сейчас, Конрад, – согласилась с ним Антея. – Я хочу знать, во что дядюшка тебя втравил. А ты, – обратилась она к Кристоферу, – если ты и на самом деле кудесник, можешь покараулить у двери – вдруг заявится этот дворецкий с компьютером.

У Кристофера на физиономии отразилась такая смесь ярости и изумления, что я чуть не расхохотался.

– Если я кудесник! – повторил он. – Вот превращу тебя в гиппопотама – поглядим, как это понравится графу Роберту!

Тем не менее он все же подошел к двери и встал, прислонившись к ней плечами и бросая намою сестру испепеляющие взгляды.

– Валяй вызывай, Грант, – сказал он. – Делай, как велел гиппопотам.

Антея по-прежнему обнимала меня одной рукой.

– Я не дам тебя в обиду, – сказала она, как будто мне опять было шесть лет, а она заклеивала мне коленку пластырем.

Я прижался к ней и вытащил из кармана жилета пропитанную вином пробку. Мне все еще было мучительно стыдно за то, что я поверил во все эти россказни, однако страх, от которого во рту становилось сухо, все-таки прошел. А пробка с виду была совершенно обыкновенная. На ней стоял штамп «Винодельня Иллари, 1893», от нее шел кисловатый запах. Я почувствовал себя круглым идиотом. Подумал: наверняка эти волшебники из Кружка меня попросту разыграли. Но все же направил пробку на дальнюю стену библиотеки и сказал:

– Призываю Странника, и да принесет он мне все необходимое. По-моему, бред все это, – добавил я, обращаясь к Антее.

– Не бред, – ответила Антея, голос ее прозвучал резко и строго, рука крепче сжала мое плечо.