Сказочный корабль

Сэму странно было думать о том, что к концу пути ему исполнится около ста сорока лет. Но что это значило, когда впереди его ожидали тысячи лет молодости?

Он выглянул через иллюминатор своей рубки. Равнину заполняли люди, двигающиеся от холмов к фабрикам прибрежной полосы. Сэм знал, что позади его дома не меньшее количество рабочих устремилось к фабрикам, расположенным на холмах. Целая армия трудилась на северо-западе на строительстве большой дамбы у подножия гор, между двумя холмами. Дамба возводилась на пути ручья, текущего с вершины горы. Когда озеро за дамбой заполнится водой, инженеры Пароландо установят электрические генераторы, которые дадут ток для фабрик и заводов.

В настоящее время необходимую электрическую энергию получали от грейлстоуна. Огромный трансформатор брал энергию три раза в день и посылал ее по алюминиевым проводам в аккумулятор-батакайтор. Батакайтор был изобретен в конце двадцатого века. Этот аппарат мог принимать сотни киловатт в сотые доли микросекунды и мог высвобождать ее с любой скоростью — от десятков ватт до ста киловатт. Построенный аппарат являлся прототипом того батакайтора, который станет приводить в движение машины «Ненаемного». Пока что электрическую энергию потреблял, в основном, сделанный Ван Бумом станок для резки глыб метеоритного железа. Энергия также могла использоваться для плавления металла. Алюминий для проводов и батакайтора был получен в небольшом количестве из алюминиевого силиката, найденного в Пароландо у подножия гор. Но это месторождение быстро иссякло; единственным доступным источником алюминия оставались бокситы Соул Сити.

Сэм сел за свою конторку, выдвинул ящик и достал огромную книгу, переплетенную в кожу; ее страницы были сделаны из толстой бумаги, полученной из стволов бамбука. В этот дневник он заносил все события, день за днем, дополняя их своими размышлениями. Пока что он использовал для записей бумагу и чернила, но со временем, когда электроника в Пароландо станет достаточно развитой, Ван Бум обещал сделать ему диктофон.

Сэм не успел приступить к работе, как частая дробь барабанов прокатилась над долиной. Гулкие удары большого барабана обозначили тире, звонкое сопрано маленького — точки. Для передачи сообщений использовалась азбука Морзе; общепринятым языком являлся эсперанто.

Сэм прислушался. Через несколько минут фон Ритгофен причалит к берегу.

Он встал и посмотрел на Реку. На расстоянии полумили по Реке скользил небольшой бамбуковый катамаран, на котором Лотар фон Ритгофен отплыл десять дней назад с посольской миссией в Соул Сити. Сэм бросил взгляд на дворец короля Джона. В его воротах появилась плотная квадратная фигура с рыжеватыми волосами, окруженная телохранителями и приживалами. Король Джон хотел быть уверенным, что фон Ритгофен не передаст Клеменсу какого-либо секретного послания от Элвуда Хаскинга.

Экс-монарх Англии облачился в похожую на пончо тунику с красными и черными клетками и башмаки из кожи речного дракона. Его объемистую талию охватывал широкий кожаный пояс с ножнами для кинжалов, короткого меча и петлей для боевого топора. В руке он держал стальной жезл, символ своей королевской власти.

Сопровождаемый свитой, Джон двинулся по тропинке, огибавшей длинное низкое фабричное здание. Спустя несколько минут он подошел к жилищу Сэма. Один из королевских телохранителей, здоровенный детина по имени Шарки, дернул за веревку; раздалось звяканье колокольчика, висевшего над дверью дома.

Сэм высунулся в окно и крикнул:

— Подымайся на борт, Джон!

Джон посмотрел на него своими бледными голубыми глазами и жестом велел Шарки идти вперед. Джон опасался убийц и имел для этого основательные причины. Кроме того, он считал унижением собственного достоинства необходимость посещать Сэма. Однако он знал, что фон Ритгофен вначале доложит Сэму результаты своей миссии.

Шарки поднялся по лестнице, тщательно осмотрел «капитанскую рубку» и отправился инспектировать остальные комнаты. Сэм услышал низкий рев, подобный рычанию льва, раздавшийся из спальни Джо. Шарки поспешно вернулся обратно, осторожно прикрыв за собой дверь. Сэм иронически усмехнулся и сказал:

— Джо немного нездоровится, но даже сейчас он может справиться с десятком призовых борцов.

Шарки не ответил. Подойдя к окну, он подал Джону сигнал, что в доме все в порядке.

Катамаран подошел к берегу, и фон Ритгофен, держа в одной руке посольской жезл и чашу — в другой, прыгнул на причал. Через южный иллюминатор Сэм разглядел долговязую фигуру Бержерака, который во главе вооруженного отряда направлялся к южной стене. Ливи не было видно.

Хлопнула дверь, и в комнату вошел Джон. Сэм сказал:

— Бона матено, Джоно!

Джона раздражало, что Сэм наотрез отказался титуловать его как Виа Per Мосто — Ваше Величество. Конституционным обращением к правителям Пароландо являлось Ла Консуло — Консул, но и этот титул не часто срывался с губ Сэма. Сэм настаивал, чтобы граждане называли его Ла Эстро — Босс, Хозяин — что сердило Джона еще больше.