Сказочный корабль

— О чем ты говоришь? — сердито сказал Сэм. — Ударить на них с отрядом в пятнадцать человек?

— Нет, глупый! У нас есть как минимум пять сотен заключенных в этой загородке на холме — и бог знает сколько еще в других лагерях для пленных. И к нам придут тысячи, которые бежали в Публию и в Землю Чериского!

— Как я до них доберусь? — сказал Сэм. — Слишком поздно! Держу пари, что Иэясу атакует через два-три часа. Может быть, лагеря полны нашими пленными людьми, ну и что с того? Что касается Чернского и Публия Красса, то они, скорее всего, в сговоре с Хаскингом.

— Ты остался таким же вечным пессимистом, каким был на Земле, — недовольно произнесла Ливи. — Но, Сэм, я все еще люблю тебя — иначе, чем раньше, но люблю. Я люблю тебя как друга и ...

— Друга! — повторил он с сарказмом и так громко, что остальные обернулись. Сирано воскрикнул «Могbleu!»[5], а Джонстон прошептал, чтобы он вел себя потише.

— Мы любили друг друга долгие годы, — продолжал Сэм тоном ниже.

— Ну, не всегда, — ответила Ливи. — Но сейчас не время обсуждать наши отношения. Я не намерена рыться в нашем грязном белье; все равно, уже слишком поздно. Вопрос в другом — желаешь ты или нет вернуть свой Корабль?

— Конечно хочу, — сказал он со злостью. — И ты думаешь, что...

— Тогда оторви, наконец, свою задницу от земли!

Сэм не был бы удивлен, услышав такое от кого-нибудь другого. Но от нее... от хрупкой, нежной и деликатной Ливи... немыслимо! Но она сказала это; и теперь, когда Сэм снова и снова вспоминал свою жизнь, он должен был признать, что на Земле тоже иногда случалось такое, о чем ему очень хотелось бы позабыть.

— Леди говорит дело! — прогрохотал Джонстон за его спиной.

Но Сэм хотел обдумать более важную проблему. Самые важные и новые идеи вначале формируются в подсознании, и, наверно, оно прислало сейчас Сэму эту мысль. Он внезапно понял, ощутил всеми клетками своего тела — от макушки до пяток, — что Ливи изменилась. Она больше не была его Ливи. Она не принадлежала ему уже долгое время — возможно, даже последние несколько лет на Земле перед ее смертью.

— Так что же вы ответите, мистер Клеменс? — снова прогрохотал великан.

Сэм шумно выдохнул воздух, как бы прогоняя последние мысли об Оливии Лэнгдон Клеменс де Бержерак и произнес:

— Пожалуй, кое-что мы сможем сделать.

Дождь лил потоками; на полчаса вода, молнии и гром превратили землю и небеса в чудовищное месиво. Джонстон возник из завесы дождя; на его широкой спине покоились две базуки и четыре ракеты, связанные вместе. Потом снова исчез и вернулся минут через тридцать с несколькими стальными метательными ножами и томагавками; его руки и грудь покрывали пятна свежей крови. Кровь, конечно, была не его.

Грозовые тучи рассеялись. Земля отливала серебром в сиянии великолепных звезд, больших, как яблоки, и многочисленных, как вишни в период плодоношения; они сверкали подобно драгоценным камням в луче мощного прожектора. Вскоре похолодало, и люди Сэма скорчились под железным деревом, прижимаясь друг к другу. Полупрозрачная дымка тумана над Рекой стала густой и плотной, полностью скрыв поверхность воды, грибообразные камни-грейлстоуны и высокие береговые стены.

Иэясу ударил через полчаса. Часть больших и малых кораблей, набитых людьми и оружием, пришла с противоположного берега Реки, с территории, принадлежащей саксам и расположенной к северу от бывшей страны ульмаков, и из земель, где еще недавно проживали в мире бушмены и готтентоты. Но главные силы ударили с правого берега Реки, с трех территорий за Землей Чернского, где теперь властвовал Иэясу.

Он атаковал прибрежные стены по крайней мере в десяти точках. Его воины ринулись в широкие проломы в стенах, проделанные взрывами мин. В первые десять минут атакующие выпустили невероятное количество ракет. По-видимому, Иэясу готовил и накапливал их долгое время. Прогромыхали три боевые амфибии обороняющихся; их паровые орудия поливали, словно из шланга, пластиковыми пулями наступающие колонны. Машины произвели огромное опустошение, но Иэясу приготовил для них сюрприз. Ракеты с деревянными боеголовками, содержащими желеобразный спирт (изготовленный из мыла и обычного спирта) засыпали пространство вокруг амфибий; в каждую пришлось по крайней мере два прямых попадания. Броня машин была залита этим примитивным пылающим напалмом, и хотя огненная смесь не проникла внутрь, люди задохнулись от дыма и жары.

Увиденное потрясло Сэма. Он, однако, велел Лотару напомнить ему об этом случае, когда все закончится.

— Амфибии нужно сделать герметичными, — отметил он, — с замкнутой системой циркуляции воздуха, как описывал нам Файбрас.

Джонстон появился так неожиданно, словно выскочил из какой-то потайной двери. Рядом с ним стоял Файбрас. Он выглядел совершенно изнуренным, но все же нашел силы, чтобы улыбнуться Сэму. Его била дрожь.