Сказок не будет, принцы на белых конях не едут (СИ)

- Потом, все потом. – Развернувшись, он вышел из комнаты и быстро пошел на крышу, где официанты закончили последние приготовления и молча стояли по углам, ожидая первых гостей. И они не заставили себя ждать.

Медленной вереницей люди начали подниматься на крышу, и тут же заиграла негромкая ненавязчивая музыка. Чак здоровался с каждым, хотя не знал имен больше половины. В основном тут были дети со школы Блэр, деловые партнеры отца, и редкие светские львы и львицы. Несколько раз к нему подходили мужчины в возрасте, оценивающим взглядом осматривались по сторонам и кивали:

- Наконец-то у твоего отца появится повод тобой гордиться. – Ему откровенно хотелось вмазать им после этого, потому что если он и был шалопаем, это еще не значило, что им не за что гордиться… Хотя и ничего сказать он не мог. К тому же вопрос отца тоже волновал его. Тот извинился и сообщил, что не сможет успеть к шести, но к семи, скорее всего, будет. И это значило, что он будет присутствовать при пламенной речи Чака, написанной для ушей двух школьников и орды светских людей, но никак не для отца, ведь он поверит тому, что Чак скажет, а будет ли это правда? Или, точнее, будет ли это та правда, которую нужно знать отцу? К тому же, знакомства с Блэр не избежать, и это будет первая девушка, которую он познакомит с Бартом. Ответственность, черт возьми.

Благотворительный вечер он устроил с размахом, было больше сотни приглашенных, и помимо крыши накрыто было еще в огромной гостиной. Примерно на пятидесятом человеке Чаку надоело стоять у входа и здороваться, он прошел вглубь толпы и взял два бокала шампанского с подноса в руке официанта. Очень вовремя, потому что через секунду перед ним появилась Блэр. Ее голова была укрыта алым платком, на лице большие черные очки и она выглядела очень эксцентрично в этой толпе длинных платьев и высоких причесок. Но какое ему дело до всех, когда она так обворожительна? Протянув девушке бокал, он сделал глоток и, поморщившись, поставил на столик.

- Через пару минут пойдем к трибуне, не отходи от меня. Не видела еще этих своих виновников торжества?

- Нет пока. – Он не видел лица Блэр, но чувствовал ее волнение.

- Чак, ты правда затеял все это только ради меня? Нет, я привыкала к подобному, но только для того, чтобы вернуть свою рабыню в свет… Ну, знаешь, это ли не чересчур?

- Ничто не чересчур, если это касается тебя, сладкая… - Последнее он сказал очень приторно, с коротким смешком, а затем вложил ладошку Блэр в сгиб своего локтя и повел сквозь толпу к трибуне.

Едва он встал к микрофону, а Блэр – рядом, Чак заметил их. Интуитивно, а потом и Блэр резко сжалась и кивнула в их сторону. Сосунок выглядел именно так, как он его себе представлял. Блондинка же была ничего, но рядом с Блэр она ничего из себя не представляла. Он отметил, что оба одеты в черное, хоть на это мозгов хватило. Но он обнимал девушку за талию и она то и дело хихикала, глядя на него. Он всем телом ощущал, как больно Блэр от этого зрелища и внутри него поднимался ураган из ревности к этому щенку, потому что что еще причиняло ей такую боль? Ненависти к этой отвратительной парочке, которая посмела предать Блэр. И сострадания к девушке, которую хотел уберечь от всего на свете. Он крепко сжал руку девушки, затянутую в перчатку и, повернувшись к ней, шепнул:

- Все будет хорошо. Эта месть будет легендарной, и сегодня – только крошечный шаг на этом пути, – Когда он повернулся обратно, его лицо озарила спокойная улыбка. Коротко похлопав в ладоши, он привлек к себе внимание и еще не успев сказать и слова, увидел Барта, что всего в нескольких метрах стоял от них и с неподдельной гордостью взирал на сына. Собрав все свое мужество в кулак, Басс коротко улыбнулся отцу и заговорил.

========== Часть 17 Блэр ==========

Он был так хорош собой, что буквально притягивал к себе взгляды всех женщин и даже некоторых мужчин. Там, на острове, где они почти постоянно были вдвоем, она не замечала, насколько он привлекательный и сексуальный, но теперь, в толпе похотливых львиц, которые были старше, красивее, опытнее ее, она испытывала неприятные муки ревности. Раньше, до трагедии, она никого не знала лучше себя и едва ли бы стала ревновать. Но до трагедии она не знала и его, так что, что тут теперь рассуждать? В конце концов, все это было для нее, ради нее, и в ее честь. Пусть все сучки кусают локти, эту ночь она проведет в его объятиях.