Сказы и байки Жигулей

Так и хочется изобразить Жигуля, Покровителя Жигулёвских гор, в виде антропоморфного существа в белых языческих одеждах. Но я не сделаю этого потому, что лично никогда его не видел. Помощь же от Жигуля получал неоднократно, и вибрации, которые он посылает в этот мир, могу отличить от любых других вибраций. Такие они самобытные.

*

«Однажды, сказывают, мужик – самый обыкновенный, только немного тучноватый – по небу бежал. С облака на облако перепрыгивая, бежал. Волосы у мужика были всклокочены, мокрая от пота рубаха прилипла к спине…»

Так или примерно так начинается не одна жигулёвская история. Объяснение тому найти не трудно. Небо в Жигулях, по причине гористой местности, немного ближе к земле…

*

Стоя на вершине Сырт-горы *, наблюдая окрестные холмы, поросшие местами редким, а потому прозрачным лесом, вдруг ясно ощутил, как под землёй что-то застучало…

Тук... (большое и тяжёлое!)

Тук-тук... (знакомое и родное!)

Тук-тук-тук... (не Сердце ли Жигулей?)

* ^{_{Находится в центральной части Жигулей}}

*

Верность историческому факту многих преданий и легенд весьма условна. Стебель пшеницы не похож на зерно, его породившее. Также и факты истории, пропущенные сквозь призму народной души, хранят её мечты о лучшем будущем.

Нередко и предание, и легенда являют собой лишь слепок с народной души, на который тонким, но весьма выразительным почерком нанесён иероглиф истории.

*

Живя одно лето в селе Подгоры, я часто бывал у подножья горы Манчиха. Именно там меня и осенила одна мысль. Подобно учёному-археологу, создающему образ древности, опираясь на археологическую деталь, решил я заняться раскопками. И, пользуясь лопатой и киркой, проверить подлинность легенды об атаманше Манчихе.

Вырыв глубокую яму у подошвы горы, я не только накачал себе мышцы, но и пришёл к выводу о том, что Волга под Манчихой-горой никогда не текла. Да и у самой горы такие пологие склоны, что глаза просто отказываются представить себе, как, окружённая царским войском, «посланным полонить храбрую атаманшу», прыгнула Манчиха в Волгу-реку...

Но сама легенда хороша. Честь и хвала человеку, её сочинившему!

Сей безымянный муж, какого бы ремесла он ни держался, был, несомненно, поэтом. А тот во всём сродни садовнику: наполняет яблоками человеческих сердец скудный базар жизни.

*

Известная легенда о жигулёвской атаманше Манчихе не такая уж и простая, как может на первый взгляд показаться. В детстве атаманшу звали Маней, а деда, её воспитавшего – Чихой. Маня + Чиха = Манчиха, и мы имеем символ, сулящий раскрыть не одну тайну человеку.

*

Символический язык русских народных сказок позволяет не навязывать человеку, ещё не созревшему умом, строгих научных представлений. Пускай, мол, забавляется, в своём космическом младенчестве, весёлыми проделками Емели-дурака из сказки «По щучьему велению, по моему хотению»! Когда же подрастёт, и сам увидит проблему телекинеза, скрытую за сказочным антуражем. А увидев, захочет эту проблему решить…

Непременно захочет!

*

Горы, похожие на людей и животных, отличные от своих соседок высотой, составом почвы, наличием родников, растительностью и так далее, народ награждает легендами.

Легенда – ключ, посредством которого можно попасть в тридесятое царство энергий, получить, при правильном обращении, реальную помощь от горы…

Аптека легенд Жигулей – вовсе не легендарная аптека!

*

Читая русские народные сказки, проникая по мере чтения в их глубину, невольно задаёшься вопросом: а кто же эти сказки сочинил?

Сам ли Бог, счастливый небожитель, зажигающий по вечерам звёзды над Жигулями, или неграмотный мужик, от которого поле да корова – две его кровных сестры – требуют неустанной заботы?

И подумав хорошенько, отвечаешь: и Тот, и другой!

*

Словно герой, описанный в сказке «Аленький цветочек», писатель ищет звукоцвет, о котором и сказать-то, на нашем земном несовершенном языке, мало что можно. Чувства не умещаются в слова, слова не умещаются в книгу, написанную умелым человеком!

Но если ты – поэт, и двери в другие миры тебе открыты, ты поймёшь меня и без слов. И встретив этот самый звукоцвет в стихотворении либо в прозаическом отрывке, ему улыбнёшься.

*

Лапти – они и есть лапти: о чём тут, казалось бы, долго балакать?

Только для одного лапти означают барщину, ветхий бабушкин сундук да вечную русскую отсталость;

для другого лапти означают русскую смекалку, высокое искусство да сыновью любовь на века;

а для третьего существуют не лапти, а сапоги.

*

Два свойства, присущих устному народному творчеству, необходимо иметь в виду, когда имеешь с ним дело. Это чистота творческих замыслов и самоотмирание неудавшихся форм.

Первое свойство, под которым подразумевается отсутствие у сочинителя стремления к славе и деньгам, превращает творческий акт в молитву. Второе свойство работает, как очистные сооружения на заводах. В результате все вялые, мертворождённые вещи, если такие и появляются на свет, дальше избы сочинителя не идут. Метод их передачи – устный пересказ – самым естественным образом не позволяет выжить тому, что не трогает душу, не волнует.