Сказы на деревне. Утопленница

– Бог с тобой, Святослав. Уж, больно спесивый. А язык твой враг, так и знай. – Сказывал один старичок с хитрой ухмылкой. – Коль хошь идти, иди. А мужиков не подстрекай. Вот бабой обзаведёшься, тогда буш морали читать, а так что из пустого в порожнее. Ступай.

На этом и порешили. Пошли мы с ним вместе на болотце. Взяли факел. Хоть факел и освещал дорогу, темно было: мрак мраком. На радость нашу было безветренно. Встретились нам по пути две бабы. Смеются, гогочут. Святославу платочком машут. А он отмахнулся. Крепкий орех был. Ни чем его не взять. Пришли мы на место. А Земля и в правду иссохла. Жалко лопаты не взяли, так бы вскопали всё. Глядишь, и захоронить сумели бы. Развели мы костер неподалёку. Ночь тёплая, тихая, на небе не звезды – темень темная. Говорю я Святославу:

– Ты чего девок сторонишься? Столько на селе баб свободных. Выбирай всякую. Рады все тебе будут. Жених завидный.

– Мужик, в вопросе твоём и ответ есть на вопрос. Ты уж меня не тереби.

– Но пусто тебе. В обратную дорогу может? Что здесь сидеть.

– Лучше тут заночуем. Старый мост в ночи – верная погибель. Огонь горит, жар идёт. Что таскаться? – сказал Святополк и укутался в кожух.

Ночлег в поле, обыденное дело. Волки и медведи близко к людям не заходят. Лёг Святослав у плетня и заснул. Наутро очнулись, а болотце-то всё перекопано.

– Что за нечисть тут обитает? Сплю я всегда чутко, всякий шорох и сну конец. А тут… Чертовщина.

– Чертовщина, аль нет. Не нам решать. Давай хоть палкой подковырнём. Глядишь, найдем останки, похороним, крест поставим и дело порешим.

– А ты мужик, что так об этом печёшься?

– Вот ты хочешь Зорька, чтобы померла, кормилица твоя? Или мать, упаси Господь.

– Дедовы сказки. Ты веришь вздору незнакомца? Стало быть, ты боишься ещё больше тех мужиков, что не отправились с нами.

– Больно язык у тебя длинный. Правильно наш староста говорит. Давай лучше поддень мне палкой тот кусок землицы.

Но сколько мы почву не ворошили, ничего не нашли. На следующий день мужики, кто посмелее, с лопатами вышли. Перекопали взад и вперед. Не чего не сыскали. Ярославка стал с портретом всюду таскаться. Все чурались его. Он как брошенка, ходил, побирался от одной избы к другой. Как к нему не наведаешься, нет его дома. Но в один вечер застал. Сидит он и смотрит на портрет. Потом на пол, потом снова на портрет.

– Сколько захаживал, всё нет тебя и нет. – Говорю ему.

– Да как нет. Вот он я.

– Ну, полно. Поговаривают, что ты в храм ходишь. Отпевальную службу просишь? По Настасье?

– А по ком ещё. Бедная девица. Столько страданий стерпеть, не каждой душе уготовано.

– Неужели Отец согласился?

– А чего же ему не согласится? Дело доброе.

– Дело доброе, да покойницу так мы и не сыскали!

– Не сыскали? – Ярославка повернулся ко мне всей своей худощавой фигурой, – быть тому не может! Она же там должна была лежать! Я же в каждый дом ходил, прощение за неё просил. Не злая она душа, мол, надобно ходить и по ней молитву читать, всем селом. А узнаю, что не захоронена. Почему никто мне не сказывал? – уже почти крича и напрягая худощавые мускулы лица, произнёс измученный молодец.

– А ты у кого знавал? Помешался ты, Ярославка. Пора тебе путь дальше держать. Нечего делать в нашем селении.

Он голову отвернул от меня, на том мы и расстались. Больше я его не видывал. Слыхал только, что видели, как он на экипаже отправился восвояси. Откуда был он уже и не узнаю. Да и не зачем. Мало ли чудаков на свете. Но картину Настасьи он оставил в той хижине. Хозяйка побоялась выбросить и к нам как раз новые гости пожаловали: муж с женой. Ученые. Остановились в доме у хозяйки. Жена ученого не была рада портрету, какая женщина порадуется красоте и молодости незнакомки на картине. Да ещё и с этакой предысторией. Муж больно заинтересовался проклятием и вере людей сказанию. Ходил, изучал почву проклятую. С мужиками и бабами всё об одном говорил. Жена заскучала, но ненадолго. Святославом увлеклась. А тот и сам начал к даме интерес проявлять, то кваску снесёт, то ручку подаст, когда та с коня слезала. Вольная дама была, езду верховую любила. Да жеребец наш местный, жених завидный, тоже пришелся ей по душе. Муж её застал с поличным. Драться и стреляться он не стал. Запил. Целую неделю ходил шатуном по деревне. Ссорился с женой. Били посуду. Поговаривали, готовятся к уезду. Да только так и не сталось им живыми уехать. Дама в порыве очередной ссоры изрезала портрет Настасьи. Произошла драка. Изба загорелась. И как заговорённая сгорела дотла. Пытались и двери выбивать – не поддавалась. И в окна лезть, дым пёр такой, что живым не выйти, коли залезть. Тушили водой из колодца, да без толку. Дом сгорел как спичка.

Святослав горевал. Ходил чумной. Пристыженный. Вскоре уехал. Как жить с таким грузом? Семью погубил. Село маленькое. Не найти ему теперь опоры. Уехал.