Скелет бога

Встав с ложа, он начал одеваться. В келье было темно, стены освещались тусклыми старыми фонариками. Но даже полумрак не может скрыть убожества. Всё обветшало, в запустении… а ведь он ещё помнит роскошь и величие ныне заброшенного дворца. Облачившись в зелёно-жёлтую хламиду, напоминающую одновременно тунику из Древней Греции и среднеазиатский халат, зеленоглазый пошёл по узкому коридору в трапезную, где собрались последние собратья. Он приветствовал всех коротким кивком, они слегка наклонили головы, не поднимаясь с мест. Зеленоглазый помнил их лица. Кто-то выглядел, как он, а кто-то превратился окончательно. Повара подали обед и тут же сами присели за большой скользкий стол – у них давно нет наёмного персонала, слуг или рабов – заботятся о себе сами. Еда оказалась достаточно разнообразной, в основном тушёной или варёной. Местная рыба (карпы, сиги, омуль), доставленные со дна ближайшего моря кальмары и трепанги, крабы, морская капуста, овощи, моллюски. Из мяса на широких фарфоровых блюдах имелись лосятина и полусырая домашняя курица, купленная вчера на станционном рынке. Некоторые собратья ели неохотно, судорожно тряся руками, – было видно, что кушанья им откровенно не нравятся, однако ослушаться приказа Хэйлунвана они не смели. Нынешние проблемы со здоровьем, благодаря чему племя балансирует на краю пропасти, как ни странно, происходят от неправильного жертвоприношения. Да, кто бы мог подумать. Пусть, по мнению незнакомца, сейчас они занимаются откровеннейшей ерундой. Ситуацию уже никоим образом не исправить, к чему нужна политкорректность? Однако Хэйлунвана было сложно переубедить, а к мнению старшего следовало по-любому прислушиваться.

Стены трапезной украшали причудливые скульптуры. Целые группы или одиночные персонажи, когда-то живые люди, – порой невозможно было понять, мужчины это или женщины. Прекрасный пол распознавался только в том случае, если вокруг черепа колыхались остатки длинных волос. В целом от тел сохранились лишь скелеты, обглоданные подводной живностью. Потолок холла аналогично состоял из костей, а в центре беззвучно покачивалась люстра, целиком собранная из черепов – древний подарок верующих своим богам. Незнакомец всегда был равнодушен к подобным творениям и не считал их искусством. Людям только волю дай – они и матерей, и детей своих зарежут во имя обещанной лучшей жизни в загробном мире. Человечество лепит богов с себя, поэтому их божества всегда алчны, кровожадны и похотливы. Взять хотя бы нынешних. Уничтожение Содома и Гоморры, Всемирный потоп, убийство целых народов, резня при штурме Иерусалима, когда крестоносцы перебили всех мусульман, а евреев заперли и сожгли в синагоге.[18] Как обещано в святых книгах – мир, спокойствие и любовь, не правда ли? Если подумать, собратья были не такими уж и плохими богами. Люди сами возвеличили их на ровном месте. Поклонялись. Умоляли о милостях. Приносили жертвы. Возводили храмы. Стоит лишь вспомнить, как после землетрясения они перебрались с пылающего Крита на побережье Ханаана, выйдя из моря вместе с тысячами почитателей своего культа. И что? Филистимляне с радостью отринули прежних кровавых богов, сделав выбор в пользу ещё более страшных и безжалостных. Внимание и раболепие развращают, они предсказуемо впали в леность и наслаждение, не думая о последствиях. Вот и достукались, что называется. М-да.

Кальмар оказался отлично приготовлен, и зеленоглазый жевал плоть морского гада с удовольствием. Для повара главное – хорошо отбить тушку, иначе мясо превратится в резину. Торопиться за едой считается некрасивым, но у него крайне мало времени. Сперва беседа с Хэйлунваном, потом всеобщая служба благодарности Великому Отцу – и пора отправляться по делам. Понятно, что на поверхности уже вовсю ведутся поиски, скандал, репортёры, полиция… а он, кто бы что ни говорил, не гость с неба. Однако не поколеблется, если понадобится принести себя в жертву своему народу. Иначе… пройдёт всего десять лет, может, двадцать – и их племя навсегда канет в небытие. Все больны. Они умирают, некоторые – в ужасных мучениях. Тут уж, простите, не до животного страха.

По старой привычке зеленоглазый облизал тарелку после еды.