Скелет среди холмов (в сокращении)

Разговор пришлось заканчивать. Давина уже сидела в припаркованном неподалеку спортивном автомобиле. Даймонд последовал за ней к зданию гольф-клуба.

— Понятия не имею, в каком сейчас состоянии папа, — сказала она, когда оба остановились и вышли. — Моя задача — вовремя забрать его из клуба, чтобы он не садился нетрезвым за руль. Вы зайдете?

— Лучше я поговорю с ним здесь, подальше от его знакомых.

— Тогда подождите немного, дайте мне время уговорить его.

Мысль о том, что завсегдатаев гольф-клуба после вечеринок родственники забирают, словно малышей из садика, повеселила Даймонда, особенно когда он увидел еще двух подъехавших женщин.

Потом из клуба вывалились четверо посетителей. Спутниками Давины и сэра Колина были майор Суитин и его жена Агнес.

— Ночь только начинается! — твердил майор. — Где ваш дух авантюризма?

— Да ты им насквозь пропах, этим духом, — отвечала его жена.

Агнес повлекла майора к «лендроверу», оставив сэра Колина с Давиной.

Даймонд подошел к ним:

— Я случайно встретился с Давиной в «Блайтуэйте». Во время нашего предыдущего разговора я забыл кое-что спросить…

— Руку моей дочери? — подсказал сэр Колин игривым тоном артиста мюзикла. — И каковы же ваши перспективы, юноша?

— Папа, хватит, — попросила Давина.

— Итак, инспектор, о чем вы забыли спросить?

— Вы рассказывали мне о пропавшем жеребце.

— Да, о Дельтаплане. Не напоминайте мне о нем, я разрыдаюсь.

— Это было в августе 1993 года?

— Честно говоря, не помню.

— В 1993 году, — подсказала Давина, — в тот год, когда тебя представили королеве в Аскоте.

— Точно. Дельтаплан как раз завоевал приз принца Уэльского.

— К сожалению, то был его последний триумф, — заговорила Давина. — Тренер заметил, что Дельтаплан хромает, диагностировали травму сухожилия. Все мы были убиты горем. Тогда шейх Абдул и явился к нам с предложением.

— Можно узнать, какую сумму он предлагал?

— Она была оглашена публично. Полмиллиона авансом и пятьдесят процентов платы за случку. Предположительно он должен был покрыть более сотни кобыл за сезон, получая пятьдесят тысяч за раз. По моим прикидкам, он мог оставаться в силе еще пять-десять лет. Рядом с таким предложением страховая выплата выглядела ничтожно — меньше сотни тысяч.

Даймонд перешел к главному:

— Я спрашиваю об этой дате потому, что в 1993 году молодая женщина, убийство которой я расследую, была похоронена в Лансдауне. Вместе с ее скелетом нашли конский волос — возможно, он принадлежал вашему жеребцу.

— Боже мой! С чего вы взяли?

— Я же сказал, это лишь предположение. Вы нанимали кого-нибудь ухаживать за конем?

— Я — нет, но уточните у тренера Перси Макдарта из Ламборна.

— Значит, там в конюшне и содержали коня? — Этого Даймонд не ожидал. — А я думал, его тренировали поблизости.

— Нет, что вы. Всех более или менее приличных лошадей держат в Ламборне, Хайклере или Ньюмаркете.

— Я свяжусь с Макдартом. Нам понадобятся образцы ДНК Дельтаплана.

— Откуда же они возьмутся, если его никто не видел с 1993 года? — вмешалась Давина. — В то время на всякий случай анализ ДНК не делали.

— Если о Дельтаплане осталась какая-нибудь память — например, седло или попона, — мы могли бы найти на нем волоски или частицы кожи. У вас нет ничего подобного, сэр Колин?

— Я коллекционирую чеки и трофеи, а не попоны.

— Похитители никогда не пытались с вами связаться?

— Ни разу. Кажется, я уже делился с вами своим предположением, что его тайно увезли на конный завод?

— В это мне не верится, — поспешила объявить Давина.

— От него получались бы дивные жеребята, — заверил ее отец. — Шейх Абдул считал, что нашел отличный способ инвестировать капитал, — видимо, как и мерзавцы, укравшие жеребца.

— Но если случки устраивают тайно, жеребятам не дают родословной.

— А это уже не важно. Когда у тебя есть то, чего нет у других, это прекрасная возможность сделать деньги.

— Это еще не все, — снова вступила в разговор Давина. — Папа, я никогда не говорила тебе, но мне кажется, кто-то сделал это из личной мести. Услышал, что скоро ты разбогатеешь, и нашел способ навредить тебе.

— Но у меня нет врагов. И в бизнесе, и в обычной жизни я всегда проявлял порядочность по отношению к людям…

— Спроси у мистера Даймонда: зависть и вправду является основным мотивом преступлений?

— Да, и ее следует принимать во внимание, — подтвердил тот.

На следующее утро Даймонда уже ждала на службе Ингеборг, глаза которой сверкали ярче, чем сталь боевого клинка.

— Шеф, сегодня суббота. Замок Фарли-Хангерфорд. Можно мне уйти?

— А-а, ваше выступление. Ясно. Когда?

— Как можно раньше. Нас хотят видеть на параде в час дня.

— Вы же побывали всего на одной репетиции.

— На муштровке, шеф. Мы называем это «муштровкой».

— Можете идти, только скажите: вы вчера вечером ничего о Руперте не узнали?

Она покачала головой слишком поспешно, и Даймонд насторожился.

— Что-то все-таки было?

— Нашим инструктором был Дейв Бартон, вместе с которым Руперт нашел кость.

— Но он же пехотинец, а не кавалерист. Ему к лошадям нельзя.

— Не знаю, что случилось в день реконструкции, но он офицер кавалерии, притом сведущий. Я не шучу, шеф.

— Не похож он на офицера.