Скелет в шкафу

Она всмотрелась, над полом на ладонь от нее почти бесцветная нить перегораживает путь дальше по коридору.

– Ах сволочь!

– Спасибо, – ответил я.

Она огрызнулась:

– Это не тебе!

– Что случилось? – спросил я озабоченно. – Почему в этот раз не я? Ты заболела?

Она прошипела:

– А сколько тебе надо повторять, чтобы запомнил?..

– А-а-а, – сказал я, – хорошо, а то уж подумал, что ты изменила мой рейтинг с эс-эс-минус на эс-эс-плюс, что вообще-то ужасно. Хоть я и не банкир.

Она переступила через едва заметную жилку растяжки, внимательно огляделась.

– Чисто!

– Это чисто? – изумился я. – Да тут стадо свиней пребывало в довольстве и неге!

– Ты сам свинья, – огрызнулась она. – Знаешь, о чем я. Мне вообще не нравится твое несерьезное отношение… Да, несерьезное! Речь о жизни и смерти, а ты как будто кино смотришь.

Я ответил с неловкостью:

– Ты в самую точку. Я человек серьезный, а это как возвращение в детство…

– Здесь убивают всерьез.

Я сдвинул плечами.

– А какая разница?.. Человек все равно смертен. Умрет в двадцать лет или в восемьдесят… все равно исчезнет. И никто не вспомнит.

– Так уж и никто?

– А мы много вспоминаем о римлянах, что умерли всего две тысячи лет тому?.. О древних египтянах?..

Она сказала сердито:

– Ты не рассуждай, больно умный. Топай дальше, ищи улики.

– Улики? Какие?

– Любые. Нам все пригодится.

– Да, конечно, – пробормотал я. – Люблю твой женский юмор. Хотя мои мыши смешнее.

В домах на востоке один общий балкон-лоджия на все квартиры на этаже, даже если их сотня, так и внизу коридор идет через весь дом, а этот, типа, так и спроектирован под сдачу в наем, он занимает целый квартал, а когда мы вышли из здания, то очутились на такой чисто убранной площади, словно здесь никогда и не было войны.

Площади здесь такие, что ребенок перебросит камешком, на той стороне полностью уцелевший дом, ни одно стекло даже не треснуто, а у двери двое боевиков в камуфляжной форме, с новенькими автоматами, оба сразу вперили в нас подозрительные взгляды.

Один сказал строго на арабском:

– Стой!.. Дальше нельзя!

Я уловил диалект жителя Эль-Бахи, сразу же перешел на него, добавив протяжность гласных, чем-то похожую на старомосковский говор:

– Что случилось?.. Мы что-то нарушили?.. Тогда обойдем другой дорогой, простите…

Часовой сказал уже не так резко:

– Да, вам придется обойти. Можно справа, можно слева, но этот квартал под особой охраной.

– Спасибо, уважаемый, – сказал я на том же диалекте, – мы обойдем…

Он сказал уже почти миролюбиво:

– А как вы оказались здесь?.. Мы знаем точно, кроме нас здесь из Эль Риада никого…

Я ответил почтительно:

– Я профессор из Москвы. С детства был воспламенен священными текстами Корана, выучил его наизусть, изучил труды Акбара Салахуддина, Фазлур Рахмана, Мусы аль-Джаила, Фетхуллаха Гюлена и других мудрецов.

Он бросил взгляд на молча замершую Ингрид.

– А это…

– Жена, – сообщил я. – Московская берберка. Языка родного не знает, но сохранила гордость, красоту и независимый нрав своей расы. Я как только ее увидел, сразу возжелал в жены. По обычаю русских, я дал за нее ящик водки, она того стоит, а она, по обычаям своего народа, дала за меня двух коз.

Из дома вышел поджарый боевик в военной форме, остро взглянул в нашу сторону.

– Сархан, что там?

Наш часовой крикнул:

– Абдулла, ученый человек из Москвы, что Коран знает лучше муллы и муфтия. Воспламенен идеями ислама, принял его и в жены взял берберку…

Боевик, которого назвали Абдуллой, подошел к нам, острый взгляд пробежал по мне и моей женщине.

– Русские?

– Для Аллаха нет русских, – ответил я, – нет арабов, нет персов, а есть только мусульмане или неверные. Так и надо отвечать Мункару и Накиру, что вскрывают в день Страшного суда могилы и грозно вопрошают «Хто ты?».

Он внимательно вслушивался в мое произношение, покачал головой.

– Вот уж не думал, что встречу здесь человека, говорящего на эльбахском диалекте! Уважаемые, приглашаю вас посетить мой караван-сарай, чтобы я мог выслушать вас и помочь всем, чем позволит мне Аллах.

Я ощутил на своей спине запрещающий взгляд Ингрид и ответил учтиво:

– Буду счастлив, уважаемый…

– Абдулла аль-Джауф, – подсказал он. – Прошу вас, дом прямо перед вами. Вам повезло, что вы встретили нас. У нас не самый крупный отряд, но у нас командиром сам Али Шариати!

В голосе звучала такая гордость, что я сразу же заглянул в инет, охнул с подчеркнутым восторгом:

– Да не может быть?.. Принц?.. Из семьи короля?

Он кивнул, весь воспламененный восторгом.

– Он самый.

– Как он… оказался здесь?

Он ответил с торжеством:

– Ему был глас с небес, он в тот же день покинул свой дворец и жен, взял автомат и на свои деньги снарядил целую армию. Она сейчас на той стороне границы, а сюда он лично привел отборный отряд, чтобы показать миру ислама, как далеко могут продвинуться его отважные сыновья!