Скелет в шкафу художника

— Я только боюсь опоздать! Вдруг они выловят его, пока я тут отсиживаться буду?

— Нет, не отловят! Я сейчас в гостиницу мальчика пошлю. Он последит.

Денис махнул мне рукой и уехал, а я пошла в дом.

Глава 48

Сначала я не заметила ничего странного. Просто вошла, вдыхая родные с детства запахи и вновь дивясь, что сохранился некий слабый отголосок запаха мамы. Чудесный аромат недорогих, но таких чарующих духов, исходивший, сколько себя помню, от ее медовых волос, от ее одежды… И тут я почуяла чуждую нотку, запах был тоже совсем прозрачный, но грубый, резкий.

«Как от немытого мужика!» — поморщилась я, учуяв это постороннее вторжение, перебившее мое ностальгическое настроение. Я заволновалась, зарыскала по комнатам, закрутилась, не зная, в каком углу искать. Но никого не было. Только посередине кухни стояли ведра, которые обычно хранились в кладовке. Это же Тимур здесь был! Ну да! Тамила и Витус держали его на заводе, он не мылся долгое время, а потом, когда убежал, пришел сюда и первым делом стал мыться. Дверь открыл запасным ключом, который у нас всегда припрятан под деревянными ступеньками, в самом дальнем углу. Мне тот ключ не был нужен. В глубине души я — куркуль и люблю все свое носить с собой. На моей связке болтаются ключи от квартиры, причем от черного хода тоже, ключ от маминого домика и даже ключ от гаража, в который я никогда не хожу.

Я выскочила на улицу и полезла под ступеньки. Ключа не было. Значит, он вернется! Но где он сейчас? Кстати, о гараже. Может, Тимур туда пошел, чтобы взять машину? А зачем ему машина? Тем более что его «Хонда» стоит в подземном гараже в нашем доме. В милицию он тоже не обратится — думаю: он не захочет признаваться в плагиате. Но чего он сейчас хочет? А почему похитители решили убить его только сейчас? Почему не сделали этого раньше? Даже картину подсунули — Кирин, наверное, намалевал!

Я стояла у входной двери, тупо глядя на заросший бурьяном палисадник. Неожиданно, прямо над ухом, раздался женский голос:

— Варвара, ты?

Я обернулась. Это была тетя Люба, наша соседка слева. Болтливая баба, в свое время она много гадостей навыдумывала о маме и обо мне тоже. Но кто старое помянет — тому глаз вон!

— Здравствуйте, Любовь Константиновна! — вежливо и с нескрываемым желанием отделаться поприветствовала я.

— Ты из-за вора приехала? Неужели уже милиция тебе сообщила?

— Вора? — А беседа обещает много интересного!

— Так ты просто так зашла? — Она разочарованно шмыгнула большим пористым носом, который всегда держала по ветру.

— Какой еще вор? — наседала я. — Вы его видели?

— А как же! Я еще ночью заметила, что у вас в доме кто-то есть! Ночью в туалет пошла, а у вас на кухне свет горит. Я подумала, что это ты пришла. Ты не приходила?

— Вы видели его? Как он выглядел?

От нетерпения я даже стала почесываться.

— А утром, — мотала мне нервы соседка, — утром мне Ванька, зять мой, говорит: «Мам, а у нас в огороде огурцы есть?» Огурчиков ему захотелось! Ну, я пошла в огород, думаю: нарву огурцов, к вечеру еще будут…

— Вор! — заорала я. — Как он выглядел?

Тетя Люба оборвала свое повествование, но не обиделась на меня за грубость, а, наоборот, радостно перешла к сути:

— Да, видела я, как он удирал. Только вроде пьяный был. Шатался, калитку еле отпер. Дергал, дергал, а она же у вас заедает! Тогда он наклонился низко-низко к щеколде и открыл. А выглядел, как все люди…

— Молодой?

— Да, не старый.

— Русский?

— Черные волосы, короткие… Вроде такой, косенький, как твой муж. Только совсем худой. Тимур, он вроде не полный, а все же поплотнее будет!

— Спасибо, — я оборвала разговор и побрела в дом.

Тимур… Худой… Вроде пьяный… Наклонился к щеколде… Это с глазами у него так плохо. Он не видит совсем! Как же он по городу ходит? Куда его понесло, если он почти ослеп?

Неожиданно я почувствовала голод. Просто страшный голод. Можно сходить в ближайший магазин и купить себе что-нибудь съестное. А можно позвонить Байгеру: спросить, в гостинице ли еще Тамила, — и поехать к себе домой. Пусть бы он позвонил мне, когда она направится в мою квартиру, я бы сразу убежала. Домой я рвалась, чтобы переодеться и позвонить папе. Он там, наверное, места себе не находит после нашего вчерашнего разговора!

Да, надо идти. Я вышла из дому, заперла дверь, побрела к телефону-автомату на углу. Сумерки уже опустились на Гродин, сразу стало холодать, и я почувствовала, как неуютно, как одиноко в такой час человеку, лишенному дома, тому, кто скрывается, как Тимур.

По особому номеру Байгера снова ответил кто-то, лишенный эмоций. Я все рассказала, и мне снова велели позвонить через пять минут. Я так и сделала. Мне сказали, что Тамила и Витус из номера не выходили, а «Жигули» уехали себе в неизвестном направлении. Мне позвонят домой, если Тамила решит вернуться в квартиру.