Скелет в сундуке детства

Здесь, моё обоснованное возмущение расстелившемся перед очами безобразием, сменилось резко другим чувством: память вернула к далёким годам молодости, к истории из детства, подзабытой до сего момента, она связанна именно с возведением нами большого, уличного туалета.

Поехал в ближайший магазин, уж чего-чего, а супермаркетов отстроили в Плотницком на каждом шагу… действительно, очень много, аж смешно! В Ленинграде, кажется, на квадратный километр меньше «продуктовых углов», нежели здесь. Купил перекусить, попить и отправился к Донцу. Оставив свой «Патриот» возле тополиной рощи, я забрался на полузатопленную, бетонную баржу. Подстелил плед, присел на него, открыл бутылочку с квасом (именно им, не пьющий я) и всматриваясь в гладь воды, предался ностальгическим позывам, окунулся в воспоминания давней, советской юности.

Всё-таки, думаю, шёл 1978 – ой год… да, верно! Мне недавно исполнилось тринадцать лет, я, как и сверстники с нетерпением ждал лета, чтобы поехать с многочисленными товарищами в пионерский лагерь. Да не судьба!

Старший брат Борис (четыре года разница), как едва успел сойти снег с улиц, решил прокатиться на «Ижаке». Увлёкся, залихачил и, не справившись с управлением, слетел с дороги. Хорошо, выжил и инвалидом не сделался… заработал множество переломов, восстанавливался долго. Оттого помощь по дому в основном легла на меня. К моим обязанностям сверху добавилась дача, так как дедушке на пенсии стало совсем скучно, и он устроился ночным сторожем на железнодорожный склад, сутки работал (или только ночь, не помню), другие отсыпался, оттого времени на сад-огород у него получалось мало – всего день, в лучшем случае – два; а бабушка очень любила заниматься земледелием.

Каникулы пришли, родители поставили меня перед выбором: либо лагерь пионерский, но тогда никакого тебе мопеда; либо оставайся дома, помогай туалет строить, на даче дел полно и к середине сезона получишь заветную «Верховину». Мопед я хотел сильно, и если бы не происшествие с братом, верно, его мне давно купили уже… думаю, не стоит говорить об отношении мамы к двухколёсному транспорту после аварии, мол, – «Шею себе свернёшь на нём! Посмотри на Борю, чуть калекой не остался!». Потому выбор пал – на «помогать по хозяйству».

Проживали мы в бывшем доме зажиточного казака. После революции поместье заселили несколько семей, а к семидесятым в нём остались мы, занимая полностью второй этаж, и на первом соседи, два пенсионера, ветерана труда с внуком, «подпольным» радиолюбителем, по совместительству моим приятелем Валентином. Двор, разумеется, у нас был общим. Стоит сказать: отношения с соседями выпали более чем хорошие, по крови мы чужие люди, да тогда об этом попросту забывали, считали друг друга родственниками, я звал Владимира Моисеевича дядь Вова, его жену Надежду Ильиничну – тёть Надя.

Наша семья несколько больше: отец, Адашев Георгий Валерьевич, сорокапятилетний, никогда не унывающий мужчина, служил в пожарной охране, любил выпить, пошутить. Мама, Людмила Анатольевна, на пять лет младше мужа, работала в типографии, не выносила пьянок папы; в целом женщина добрая, работящая, покладистая, одному богу известно, сколько ей пришлось вытерпеть от нашей бабушки (по отцу)! Властной казачки, Вассы Николаевны, мы звали её просто – баба Вася. Заядлая дачница, не могла просиживать без дела, являлась, наверное, главной в доме, настоящая хозяйка. Правда, старушка «тиранила» мать, отца, и даже деда, ветерана не только Великой Отечественной, ещё и Гражданской войны, заслуженного милиционера, коммуниста Валерия Яковлевича, а вот нас, меня и Борю, баловала, любила и ни в чём не отказывала. С высоты лет я понимаю, пожалуй, чересчур добра к нам была баб Вася, стоило порой ей проявлять ко мне и брату некую твёрдость. Ну и «замыкали» семейство, собственно, я, да Боря, он парень хулиганистый, любитель подраться, побалагурить, с 16 лет и выпить немного, помешан на музыке как зарубежной, так и нашей, советской, особенно «подпольной» типа «блатняка». Он всегда в секрете слушал или переписывал на бобины «тюремные» песни, чтобы не дай бог, дед-милиционер не услышал, а то бы всыпал ему! Борис просил меня, – «Смотри, деду не ляпни, что у нас «блатняк» есть, он с Высоцким ещё кое-как с трудом мирится, наверное, из-за военных песен, а услышит про «Колыму да лагеря» выкинет магнитофон в окно!» Отдельную благодарность стоит выразить брату за защиту, из-за него местные хулиганы обходили меня стороной, хотя постоять я за себя мог и сам, драк не боялся, а после пятнадцати лет (когда Боря ушёл в армию), преуспел в них побольше его.

Старый туалет, во-первых, – давно обветшал, появилась угроза провалиться в отходы; во-вторых, – стал маловат по внутреннему объёму выгребной ямы на две семьи, да и очередь иногда возникала у него, посему решили сделать просторный, с двумя «кабинками», добротный, глубокий. Проверка временем показывает – потрудились на славу, уж больше сорока лет стоит!

Отцу моя мама не доверила делать замеры, разметки и прочее, обоснованно предъявляя: