Скелеты благородного семейства или Смерть на десерт

Голос леди Элеаноры был хриплым, дрожал и ломался, словно у старой одинокой вороны на пепелище некогда богатого и многолюдного города. Герцогиня Вандербилдт зашаталась, прислонилась к стене, но разом ослабевшие колени не могли справиться с нагрузкой. В ушах у почтенной леди шумело, перед глазами витал рой чёрных точек, мешающий не только смотреть, но и думать. Герцогиня облизнула пересохшие губы, но язык тоже был сухим и шершавым, словно жёсткая бумага, коей ювелиры наводят лоск на выставляемые на продажу украшения

— Я… — Элеанора закашлялась, слепо зашарила руками вокруг себя то ли в поисках опоры, то ли в попытке подняться, — должна… Мне… надо…

Вялая, покрытая липким, точно жабья слизь, потом рука неуверенно потянулась к тугому, словно ошейник на горле непокорного раба вороту платья. Изящные ногти, коими герцогиня так гордилась, заскоблили матово поблескивающую ткань в тщетной попытке разорвать ей, дать хоть каплю воздуху горящей от боли, стиснутой незримыми оковами груди.

В полумраке коридора мелькнул чей-то силуэт. Герцогиня Вандербилдт с натужным хрипом протянула обе руки, впервые за долгое, очень долгое время не приказывая, не требуя, а умоляя:

— По…мо…ги…

Силы окончательно оставили почтенную леди, она с приглушённым стуком упала на пол, точно была не живым человеком, а сломанной куклой. Последнее, что успела заметить герцогиня Вандербилдт перед тем, как погрузилась в чёрное и непроницаемое небытие, было острое длинное лезвие, бесшумно приближающееся к её груди.

Леди Элеанора очнулась от непередаваемой вони, смеси давно протухших яиц, сгнившей рыбы, нестиранных панталон и ещё чего-то столь же тошнотворного. Поскольку терпение давно уже не входило в список добродетелей достопочтенной герцогини, дама гневно сморщилась и попыталась взмахнуть рукой, чтобы удалить от себя источник мерзкого запаха. Руки достопочтенную леди не слушались, их вообще, казалось, не было.

«Как странно, — лениво удивилась Элеанора, чьи мысли были подобны вязнущим в густом варенье мухам, — я ведь совершенно уверена, что руки у меня были. Так где же они? Почему я их не чувствую?»

Ответ на этот вопрос помогли бы найти глаза, но они категорически отказывались открываться. Как так, с чего вдруг родное тело, может быть, с годами не так сильно любимое, как прежде, решило устроить бунт, а точнее, бойкот своей хозяйке?! Герцогиню Вандербилдт приводило в ярость любое, даже самое скрытое или мимолётное неповиновение, вот и сейчас она буквально вскипела от гнева. Злость придала почтенной леди сил, она разлепила слипшиеся ресницы и обвела всё вокруг мутным, ещё не до конца осмысленным взглядом.

«Так, я у себя в комнате, руки и ноги при мне, — леди Элеанора облегчённо вздохнула, увидев отчётливое очертание ног под элегантным, украшенным бесценной вышивкой покрывалом и руки, мирно лежащие вдоль тела. — Теперь попробую пошевелиться… Или, может, попытаться вспомнить, что со мной произошло?»

Герцогиня Вандербилдт нахмурилась, но память, до этого бывшая цепкой, словно охотничий капкан, категорически не желала делиться никакими сведениями, выдавая лишь какие-то смутные образы, несуразные пятна и глухие, словно из-под земли или толщу воды, звуки.

«Да что это, в конце концов, такое?! — окончательно рассвирепела леди Элеанора. — Я лежу тут, точно гнилая колода какая-то, а никому и дела нет?! Вот сейчас как встану, как пройдусь по замку, только пух и перья полетят от этих негодников!»

Почтенная леди резко дёрнулась, точнее, ей казалась, что она резко дёрнулась, на самом деле сил у старой владелицы замка едва хватило на то, чтобы слегка приподнять голову да чуть пошевелить пальцами правой руки. Левая рука по-прежнему неподвижно лежала вдоль тела, не реагируя вообще ни на что.

— Эй! — зло каркнула герцогиня Вандербилдт, не без труда выдавливая из своего горла сдавленный сип. — Эй, кто-нибудь, а ну, живо ко мне, а то мигом плетей отведаете!

Почтенная леди и сама слышала, какой тихий, трясущийся от напряжения и унизительной слабости шелест вылетает у неё из горла вместо привычной властной речи, а потому злилась всё сильнее. Чтобы она, герцогиня Вандербилдт поддалась какой-то жалкой старческой немочи?! Да не бывать этому! Элеанора рванулась сильнее, у неё даже получилось оторвать голову от подушки на добрые пол-ладони, но тут на плечо женщине легла прохладная, терпко пахнущая травами ладонь и чей-то смутно знакомый голос мягки и настойчиво произнёс:

— Лежите смирно, Вам вредно волноваться.

Герцогиня Вандербилдт строптиво фыркнула, не сразу, но смогла-таки сосредоточить, как и всё тело отказывающиеся повиноваться глаза на говорившей и недоверчиво прошелестела, яростно щурясь, чтобы преодолеть рой чёрных точек, опять заплясавших перед глазами:

— Леди Амалия?

Изящная брюнетка устало улыбнулась, методично перемешивая что-то в массивном золотом кубке, украшенном ярко сверкающими рубинами:

— К Вашим услугам, миледи.