Скелеты из шкафа русской истории

Между двумя Иванами — III и IV — на Руси побывал габсбургский дипломат Сигизмунд Герберштейн, которому суждено было заложить основы многих мифов о России. Именно он в своей небесталанной книге «Московия» ввел в западноевропейское мировоззрение представление о русском народе как о «грубом, бесчувственном и жестоком».

Цитирую: «Трудно понять, то ли народ по своей грубости нуждается в государе-тиране, то ли от тирании государя сам народ становится таким грубым, бесчувственным и жестоким».

Герберштейн — о государе: «Свою власть он применяет к духовным так же, как к мирянам, распоряжаясь беспрепятственно по своей воле жизнью и имуществом каждого из советников, которые есть у него».

Правда, в другом месте он замечает: «Карать смертной казнью рабов или других лиц может только один государь или тот кому он это поручит».

Наконец, в третьем месте мы читаем: «Из подданных никто не смеет пытать кого-либо». Выходит, царское тиранство — это просто тяжкий крест, который несет верховная власть? Выходит, что так. И при этом пытки запрещены? Как-то совсем не в духе Средневековья, получается, жила Московия.

На «загнивающем Западе» резал и жег каждый мало-мальски заметный начальник. Начиная примерно с вахтера.

При Петре, и тут уж явно при сильном западном влиянии, число «смертных» статей возросло до 123. В их числе: сопротивление начальству, раздирание и вычернение указов, препятствование исполнению казни, неправосудие, лихоимство, лжеприсяга, расхищение, подлог, поединок, изнасилование, мужеложство (хм! — вот так вот!), блуд, похищение денег из кошелька, богохульство, идолопоклонство, чародейство, чернокнижие, святотатство. Смертью каралась также порубка дубового леса — государству нужна была дубовая древесина для строительства флота.

До деяний Франции и особенно Британии нам далеко, но, видимо, влияние Запада для нас еще вреднее восточного. Зато когда Русь вообще ни у кого и ничего не заимствует — совсем славно. Потому что сразу после Петра волна пошла на спад и начались разного рода попытки законодательной отмены/ограничения смертной казни.

При Анне Иоанновне казнили, причем самым страшным образом — почти как в Европе, точнее в Курляндии, где провела многие годы будущая царица.

И. Вишняков «Портрет императрицы Елизаветы Петровны».

Все 20 лет ее правления Россия не знала смертной казни.

Но при Елизавете Петровне, с 1741 по 1761 год, в Российской империи смертной казни не было вообще.

Считается, что такой зарок дала Елизавета Петровна в молитве, когда гвардейцы уговорили ее взять трон.

Сдержала царица слово. Кутила, веселилась, платьев имела не счесть — по одному на день, но жестокости не было — и за 20 лет не подписала ни одного (!) смертного приговора.

При Екатерине II, Павле I, Александре I опять стали казнить… Но русским это решительно не нравилось! Голоса в пользу отмены смертной казни раздавались в 1824 году, впрочем, они не смолкали весь XIX век. А в гуманной Европе что-то не было слышно протестов против смертной казни в это время.

И вот статистика: только на территории Лондона и относящегося к нему графства Миддлсекс в 1810–26 годах было казнено 2755 человек. Одной из достопримечательностей Британской столицы были виселицы. Главная из виселиц Британии имела на разновысоких балках 21 петлю и работала без остановок 500 лет подряд, вплоть до начала XX (!) века.

В это же самое время, и даже за больший срок — 25 лет, в годы правления Александра I, с 1801 по 1825 год было казнено во всей России 24 (двадцать четыре!) человека.

Вы представьте! Один человек в год.

Во всей империи. Различие в два порядка даже по абсолютным цифрам. Посчитаем жестокость властей, если можно, в пересчете на душу населения: в Российской империи жило тогда порядка 55 миллионов человек. Получается — за 25 лет казнен 1 россиянин из 2 миллионов. В Миддлсексе и во всем Большом Лондоне жило порядка 8 миллионов людей. Казнен был 1 из 3 тысяч. Разница в 1000 (одну тысячу) раз. Во столько раз безопаснее было жить в варварской России, чем в цивилизованной, культурной Британии.

Как казнили? Обычное европейское зверство