Скелеты в оружейных шкафах. Книга вторая.

Назгул уже прикинул, кивнул. Замок один, ригельный, внешне мощный, но убогий, турецкий. Такие в Европе ставят разве что нелегальные иммигранты, да и то благодаря исключительной дешевизне.

Автоотмычка с базой данных на встроенной флешке обновляемой через вайфай подобрала нужную комбинацию в полминуты. Дверь коротко скрипнула на несмазанных петлях. Изнутри пахнуло старым жильем.

- Нет никого,- нырнув в полумрак доложился откуда-то из глубины Шульга.

- Перчатки надевай! - напомнил Назгул.

Латекс привычно облепил кисти рук. Он закрыл дверь, провернул ручку так чтобы нельзя было отпереть дверь снаружи. Ну что, поехали...

Обиталище подозреваемого напомнило Назгулу их горловскую квартирку, в которой он провел первые восемь лет жизни. Отчим, новозеландский атташе, в далеком девяностом вывез их с мамой сперва в Москву, потом в Окленд, где реалии пролетарского сюрреализма забылись, как страшный сон, перейдя в категорию старых неприятных воспоминаний. Но сейчас он словно погружался в реку времени, что несла его назад к покинутым давно берегам...

Совковая стенка, из тех, что когда-то доставались "по блату". Чтобы "достать" такую же, маме пришлось в свое время месяц или два терпеть ухаживания инструктора из райкома. Инструктор хотел жениться, но он был глупый и неопрятный. Мама от сына ни финансовые вопросы, ни личную жизнь не скрывала. Да и как это сделать, проживая в одной клетушке в городке, где обсуждается каждый чих...

Продавленный диван, похожий на тот, на котором Назгул, в то время Петя Вороненко, засыпал, слыша как мама тихо плачет в подушку.

Над диваном на стене мерзкий вытертый ковер-типа-гобелен. Им такой же, только не с оленями а медведем, достался от родственников отца после того, как его завалило в шахте. На этом "поддержка" от пьющей династии и ограничилась. Петя подозревал уже тогда, что ковер был украден.

Выбивались из общего совкового интерьера четыре затертых книжки в мягкой обложке. Украинский перевод "пособия" какого-то швейцарского сурвайвелиста. В Европе, и особенно США тема "выживания" и партизанской войны в большой моде, там такие учебники не пишет только ленивый. Толку от них примерно как от брошюр "как стать миллионером за полчаса", однако народ читает. Здесь же, в Украине, Назгул, заглянувший для общего развития в несколько больших бук-шопов, подобного не встречал. Но книги явно зачитаны. Что же он в них для себя нашел?

Единственным предметом из двадцать первого века в квартире Макарова был компьютер. Не игровая станция, конечно, но очень приличный. Двадцатичетырехдюймовый LED-монитор, добротный моноблок-хайтауэр, не копеечные мышь и клавиатура. Стало быть, работаешь ты за ним активно, Артур, подумал Назгул. Интересно, с чем именно? Ладно, это мы скоро выясним.

Он попробовал загрузиться со своей флешки. Пароль на БИОС маньяк не установил, ну что же, это упрощает дело, не нужно возиться с провайдером, открывая шлюз на сокет. Врезать в ломаную винду трояна было задачей для новичка. С этого момента содержимое жесткого диска, информация о запущенных приложениях и весь сетевой трафик начнут незаметно загружаться на облако. Ну вот и все. После того, как клиент вернется домой, у них в распоряжении будет вся его цифровая подноготная.

Шульга, тем временем, старательно выполнял инструктаж, проведенный по пути детективом. Назгул, проработав десять лет в страховом бизнесе, на тайных обысках собаку съел, при этом его клиентами были не психи, а люди состоятельные и серьезные, умеющие хранить свои тайны. Сперва они отсняли на телефоны всю квартиру до последнего миллиметра. Затем начали методически отрабатывать помещения по часовой стрелке.

Жил Макаров один. Женщин если сюда водил, то на ночь не оставлял. Никаких забытых под диваном бюстгальтеров, забитых в щель упаковок презервативов, дополнительных зубных щеток. Посуда на кухне старая, разношерстная, давно нестираное постельное белье. Окна, правда, в новом пластике, но, судя по дому, их меняли централизованно. В ящиках столов и шкафах какой-то ненужный хлам, накапливающийся годами.

В мусорном ведре помимо раскисших пельменных коробок и почерневшей банановой кожуры обнаружились блистеры-упаковки из-под каких-то капсул. Назгул загуглил - сильнодействующий и очень дорогой антидепрессант. Псих, застрявший даже не в нулевых, а пожалуй, девяностых. Повезло эксперту-психологу, которого привлек к работе Богдан - с этого расследования материалов наберет не на одну книгу.

- Есть! - коротко произнес Шульга. - Это он. Никаких сомнений.

Назгул подошел к выдвинутому ящику письменного стола, где синела аккуратная стопка прямоугольных книжечек, без чехлов, в каких обычно носят подобные документы. Разложены они были по датам выдачи. И оказалось их их не шесть, по числу эпизодов, находившихся в уголовном производстве Барыгина, а целых девять!

Действительно, зачем маньяку бытовой уют, женщины, нормальная еда и общение, если можно вечером, после работы, сидеть и, словно Горлум, перебирать это "счастье", смакуя каждую смерть...

Шульга достал телефон, набрал номер.