Скелеты в шкафу истории

Поэтому основные силы советских войск располагались на флангах. По этой же причине директивы народного комиссариата обороны от 1941.06.13 и 1941.06.18 оказались в полной мере исполнены во фланговых приграничных округах – Ленинградском и Одесском, в основном исполнены ближе к центру границы – в Киевском и Прибалтийском округах, а в самом центре – в Белорусском округе – вовсе не исполнялись[142].

Существование этих директив доселе официально отрицается. Во время войны сообщение об их неисполнении могло вызвать подозрения в измене значительной части военачальников, что существенно ослабило бы боеспособность. А после войны сами генералы и маршалы вовсе не желали пристального изучения своих предвоенных ошибок. Только в последние годы историкам удалось реконструировать и сам факт отдачи распоряжений, и их содержание. Основой для реконструкции стали действия разных округов – в том числе и полное бездействие Белорусского.

Увы, немцы ориентировались прежде всего не на экономику.

Правда, у них ко времени нападения на СССР хозяйственных возможностей было куда больше, чем у нас. Практически вся континентальная Европа оказалась под их контролем. Немногие оставшиеся нейтральные страны – Испания, Швейцария, Швеция – торговали с ними сами, да ещё и были каналами поставки стратегически важных товаров из других частей света.

Так, Соединённые Государства Америки перекрыли поставку своей нефти через Испанию в Германию только в 1944-м, когда сами готовились к высадке во Франции. Да и людской потенциал Германии оказался куда выше нашего. Ведь нам надо было не только воевать, но и работать – на полях и заводах. Немцы же могли заменить немалую часть своих рабочих завезенными из покорённых стран, да ещё и разместить там заказы на многие нужные им изделия. Благодаря всему этому доля мобилизуемых в немецком населении была куда выше, чем в советском. Кстати, практически весь мобилизационный потенциал Германии в конце концов исчерпался. Не от хорошей жизни к концу войны под ружьё забривали детей, инвалидов[143], стариков. Правда, немецкие исследователи утверждают, что в боях погибло от 2.8 до 4.2 миллионов. Но первого же взгляда на фольксштурм[144] достаточно, чтобы признать эти лукавые числа следствием откровенно нелепых манипуляций. В частности, данные о потерях германских вооружённых сил в 1945-м объявлены вовсе утерянными. А любой умерший более чем через трое суток после попадания в госпиталь считается у немцев не боевой, а гражданской потерей. С учётом подобных манипуляций суммарные немецкие боевые потери (с попавшими в плен в ходе боёв) оцениваются по меньшей мере в 6 миллионов. Да ещё около миллиона потеряли в боях с нами союзники Германии. Для сравнения: наши потери составили менее 8 миллионов в боях и ещё 4–5 миллионов пленными[145]. Таким образом, соотношение потерь, мягко говоря, далеко от расхожей формулы «своею кровью утопили, своими телами завалили».

Немцы хорошо представляли себе последствия затяжной войны – даже успешной для себя. Поэтому с самого начала рассчитывали только на окружение вражеских войск в приграничном сражении. По их предыдущему опыту этого хватало для капитуляции любого противника. Польское правительство, включая верховного главнокомандующего маршала Эдварда Томашевича Рыдза, в панике бежало из Варшавы в Брест, как только обозначились первые признаки проигрыша приграничных боёв (а когда немцы прошли половину пути до Варшавы, всё руководство перебежало в Румынию, и уже оттуда Рыдз приказал польским войскам не сопротивляться советским: этот приказ, как и все предыдущие, исполнен далеко не всеми). Французский верховный главнокомандующий Вейган (тот самый, кто помогал полякам в 1920-м) сообщил своему правительству о необходимости капитуляции уже на пятнадцатый день немецкого наступления. Советская же власть, по общезападным верованиям, была прямо враждебна своему народу – а посему должна исчезнуть при первых же признаках слабости. Тут уж долгосрочные манёвры с занятием экономически ключевых регионов кажутся вовсе ненужными.

Словом, немцы ударили там, где их не ждали. В полном соответствии с основами военного искусства: даже маловыгодный, но неожиданный манёвр куда эффективнее идеального, но ожидаемого. Отсюда и катастрофический провал Белорусского округа. А оттуда немцы ударили и во фланги. В ходе приграничного сражения им удалось окружить хотя и далеко не всю армию, но достаточно заметную её часть. Тактический немецкий расчёт в основном оправдался.