Скелеты в шкафу поселка Зябликово

Болеть оказалось очень тягостно. Не потому, что физическая боль была нестерпимо сильной, а потому, что деятельная жизнь, жизнь, к которой Василий привык и которой он жил с рождения, закончилась, как ему казалось, навсегда. Остался бессменный друг – компьютер, но что такое компьютер? Электронная, бездушная игрушка и больше ничего, а хотелось человеческого тепла и участия. Конечно, с работы время от времени звонили, интересовались, как и что, но все это не то. Соседей по палате постоянно навещали жены, дети, у всех была своя личная жизнь, а у него – никого и ничего. Оптимизма не прибавила и скорбная весть, которая пришла из Зябликово – умерла мать. С матерью Вася не ладил, но все же она была родным человеком, который нет, нет, да и вспоминал о нем. У Василия началась самая настоящая депрессия, и процесс выздоровления замедлился. Больше всего больному нравилось лежать, повернувшись лицом к стенке. Василий не реагировал на призывы врачей смотреть в будущее с оптимизмом, заниматься с психологом… Зачем? И так все ясно, лучше бы он умер на полигоне под осколками.

Когда к Василию в палату пришла немолодая женщина и села на стул рядом с кроватью, он решил, что врачи пригласили очередное светило для консультации по поводу его душевного здоровья и приготовился сразу дать отпор. Ошибся. Женщина отрекомендовалась соседкой по Зябликово Варварой Ильиничной Осиповой. Докучать разговорами Васе она не стала, передала плеер и наушники. Мать перед смертью захотела повиниться перед сыном и попросила Варвару записать ее исповедь. Поначалу Вася не хотел даже прикасаться к плееру. Он давно подозревал, что к гибели его отца приложила руку мать. Если бы подозрения подтвердились фактами, то для него оставался бы только один путь – петля или пуля в лоб. Невеселые мысли отразились на лице Василия, и Варвара Ильинична сочла необходимым добавить, что исповедь не про смерть мужа, а про Шуру. Перед уходом женщина пообещала прийти назавтра.

Вася вертел, вертел плеер в руках, а потом все же включил его и прослушал запись, а потом еще и еще раз. Шура – не замужем и никогда замужем не была!!! «Мать, что же ты со мной и Шуренком сделала?» – мысль гвоздем впилась в голову Василия. «Надо срочно выписываться и ехать в Зябликово. Вдруг Шура именно сейчас влюбится в кого-то и выйдет замуж…» – Вася от этой мысли аж холодным потом покрылся.

На следующий день Варвара Ильинична зашла к Васе с двумя конкретными вопросами. Во-первых, прослушал ли он запись, а, во-вторых, стоит ли ей рассказать Шуре об обстоятельствах, приведших к их разрыву с Василием, или он сделает это сам.

– Сам, сам, сам, – двух мнений у Васи не было. Что он – не мужик что ли?!

С этого дня Василий быстро пошел на поправку, и как только встал на ноги, выписался под подписку. Домой из госпиталя его привез друг Славка. Василий намеревался дома сразу пересесть в свою машину и ехать в Зябликово. Только ничего не вышло. Он сумел еле-еле добраться до своей машины, а уж рулить – сил не осталось. Славка вошел в положение: сел за руль Васиной машины, накупил кучу продуктов в супермаркете и отвез бедолагу на его малую Родину. Главного Васиного дружбана – пса Лаврушку – пока оставил на даче у своих родителей. Обещал привезти через две недели, если Вася окрепнет и сможет ухаживать за собакой.

Приезд Василия никто кроме Варвары Ильиничны не заметил. Это и к лучшему, т.к. предстать перед Шурой в столь бледном виде Васе совершенно не улыбалось. Он еле взобрался на второй этаж в свою комнату и рухнул на кровать. Утром почувствовал себя получше и сразу подошел к окну. Весь Шурин участок со второго этажа был виден, как на ладони. Конечно, сад был полон цветов, Снегиревы всегда к цветам не ровно дышали, это у них в крови. Молоденькая девушка в шортиках и маечке поливала клумбу рядом со скамейкой, на которой он столько часов провел вместе с Шуренком. Девушка повернулась к Васиному дому лицом, и он увидел милейшее создание: вьющиеся каштановые волосы, немного курносый носик и глазки, обрамленные длинными ресницами. Вылитая Лёлька. Неужели это Анютик, дочка Лёльки? Когда он видел девочку последний раз, она еще лежала в коляске.