Скелеты в тумане

Папа наворачивал треску и камбалу, съел почти целую жареную утку и все подшучивал над дядей Сашей: что же ты нас не угощаешь нельмой, лососем, миногами, где же твое северное гостеприимство и радушие? А дядя Саша грустно оправдывался: нельма уже не водится, кумжа не ловится, а лосось давно исчез.

– Но вам на прокорм дичи и рыбы хватит, - сказал он, - если ты стрелять не разучился. И если твои орлы будут исправно рыбу ловить.

– Я буду чернику собирать, - сказал Алешка, уплетая черничное варенье прямо из банки, потому что в вазочке оно уже кончилось. В основном его стараниями, конечно.

Мама давно уже делала ему строгие глаза. Алешка в ответ невинно пожимал плечами: мол, что же делать, угощают, нельзя отказывать хорошему человеку, нельзя отвергать северное радушие и гостеприимство.

– Ешь, ешь, - подбадривал его дядя Саша. - В ней витамины.

Алешка сделал вид, что очень удивился - вот как! - я и не знал. Ну, раз такое дело - придется еще поесть. И нельзя ли найти чистую, не очень большую баночку, чтобы набрать витаминов в дорогу?

Мама застонала. Папа хмыкнул. Баночка нашлась.

После обеда мы с папой снова пошли на берег и до вечера возились с лодкой. Папа установил на ней каркас из гибких прутьев и натянул на него и пришнуровал к бортам тот самый загадочный брезент с дырочками. Получилась очень уютная каюта, которая могла защитить нас от холодного ветра, соленых брызг и дождя в непогоду.

Мы с Алешкой сразу же забрались в нее и долго не хотели вылезать - так было в ней хорошо. Маме тоже понравилось.

– Номер «люкс», - сказала она, - с видом на море. В любую погоду. Со всеми удобствами. И холодный душ, и свежий ветер. Сдается одинокому интеллигентному холостяку.

Папа почему-то обиделся. Но тут пришел капитан МРБ в фуражке и стал осматривать лодку и давать всякие советы.

– Главное, - сказал он, - что звукового сигнала на вашем пароходе нет. А у нас тут часто туманы на море падают - без гудка никак невозможно.

– Лешка будет гудеть, - сказал я. - Или визжать, как сирена.

– Тогда пошли учиться, - сказал капитан и забрал Алешку на свой бот. И дотемна весь Рудник оглушали звериные гудки маленького, но горластого мотобота.

Под эти звуки мы поставили мачту и растянули ее вантами. Мне это страшно понравилось: получился настоящий парусный корабль. Все в нем было как-то очень ладно и надежно. Казалось, что лодка прямо-таки рвется в море, чтобы, забрав парусами ветер, накренившись под его напором, упрямо резать острым носом крутые зеленые волны… Лепота!

Тут пришел совершенно оглохший от гудков Алешка, посмотрел на наш корабль и заорал:

– Название нужно написать! Капитан сказал, это главное!

– Ты что орешь? - отшатнулся от него папа, зажав уши. - У твоего капитана - все главное.

– А чего вы все шепчетесь? - взвыл Алешка. - Опять секреты? От меня?

На его крик прибежала мама и увела его спать.

И мы тоже пошли спать. Потому что рано утром мы выходим в море.

Нас с Алешкой уложили на медвежьей шкуре. Алешка поворочался, повздыхал, сложил ладони под щекой, а потом, спохватившись, так гаркнул «Спокойной ночи!», что дядя Саша подскочил на печке и ударился головой и коленками в потолок, свалил на пол какую-то кастрюлю, а она сначала ударилась в перевернутое корыто, а потом упала прямо на кота. Кот взвыл и сиганул на стол, опрокинув лампу… И все это продолжалось довольно долго, по цепочке, пока не грохнулись на пол составленные в угол весла прямо на мамину сковородку. Сковородка загудела, как колокол, и все стихло. Лешка за это время, пока все падало и гремело, уже успел уснуть, мама - выпить валерьянки, а папа - покурить.

Дядя Саша вздохнул и признался сквозь сон:

– Хорошо все-таки, что вы уходите завтра в море и не согласились погостить у меня. А то мои вернутся - а жить уже негде. А ведь зима на носу…

Глава IV

Мы выходим в море!

Утром мы столкнули лодку на воду, и она красиво закачала своей мачтой как длинным тонким пальцем. Папа приказал нам начать погрузку.

Мы стали таскать вещи, а он отвернул свои сапоги до пояса и, стоя в зеленой воде, придерживал лодку и укладывал груз в каюту. В своей старой шляпе, которую мама пятнадцать лет хотела выбросить на помойку, в подпоясанной широким ремнем телогрейке и пиратских сапогах он был похож на старого морского волка. Особенно со стороны небритых щек. Мама тоже на него с гордостью поглядывала и командовать им стала меньше. И не так уверенно.

– Одевайтесь теплее, - сказал дядя Саша, передавая папе алюминиевую канистру с питьевой водой. - В море свежо будет.

Папа подхватил Лешку поперек живота и усадил в лодку. Потом перенес туда и маму. А я тоже был в сапогах и забрался в лодку сам.

Дядя Саша пожелал нам счастливого плавания. Мне показалось - с облегчением.

Папа толкнул лодку, перевалился в нее и сел за весла. Мы изо всех сил замахали дяде Саше, и он становился все меньше и меньше. Даже немножко жалко его стало…

На рейде нас ждал капитан со своим мотоботом. И он тоже помахал нам фуражкой, пожелал счастливого плавания и крикнул:

– Алешка! Не забывай про главное. Главное - что?