Скелеты в тумане

Мы прожили в избушке несколько дней. Ничего особенного за это время не случилось. Это были самые обычные будничные дни. По-настоящему спокойные и счастливые.

Папа рыбачил и охотился, азартно коптил свою добычу. Но сделать запасы в дорогу у него никак не получалось. Потому что все эти «вкусности» уничтожались нами за столом сразу же по выходу из коптильни.

У мамы успехов было больше. Она взялась привести нас в порядок. И правильно. За это время мы здорово обтрепались и оборвались. И вообще – одичали малость. Особенно руки: все в мозолях, в царапинах и ссадинах, в смоле. А про уши и шеи я и не говорю.

Только мама у нас на человека была похожа. Всегда причесанная, аккуратная такая. Ничего на ней не рвалось и не пачкалось, даже когда мы скитались по лесам. Она даже ресницы красила, не только губы. И умывалась каждый день. А зубы чистила дважды – утром и вечером.

А в промежутках она успевала вести хозяйство. И делать заготовки.

Я был у родителей и Алешки на подхвате: делал, что скажут, шел, куда пошлют, приносил то, что им нужно. В общем, ходил с папой на охоту и рыбалку, растапливал маме печь и таскал воду, помогал Алешке в осуществлении его замыслов.

А он часто бродил по берегу, собирал выброшенные волнами звезды и возвращал их в родную стихию. Или сидел за книгой. В Москве его ни конфетой, ни палкой читать на заставишь. А здесь он прочитал ее раза три с начала до конца, а потом без конца перечитывал особо полюбившиеся ему страницы.

– Жутко интересно, – говорил он мне, широко раскрыв глаза. – Это про наши места. О том, что здесь раньше творилось, в преждевременные годы. При редкозубой старухе Лоухи. Тут такая борьба шла – как у нас с пиратами. И даже про нас рассказывается…

Дочитался…

– Вот, – он нашел нужную станицу, – смотри! – и прочитал наизусть, с выражением:

«Налегли дружней герои так, что весла изгибались и уключины стонали, челн сосновый бился дрожью, как тюлень взрывая воду, за кормой вода бурлила…»

Я взял у него книгу – это были старинные легенды карельского народа. Написанные стихами. Без рифмы. Та самая «Калевала» оказалась, что папа нам перед отъездом сунул. Да и не он ли ее сюда привез?

– Я теперь все понимаю из-за этой книги, – горячо шептал Алешка. – Почему здесь так красиво. Почему такое море, такой лес, такие скалы. И такие хорошие люди. И почему надо бороться с плохими людьми и за чистоту природы…

Я ему даже позавидовал. Так он поумнел.

И я тоже просидел ночь над этой книгой. И понял, что Алешка очень прав. Для меня под утро тоже как-то все соединилось. История этого края, его природа, люди и мы. И я понял, почему нам здесь так хорошо.

Но словами это все равно не объяснишь. Да и не надо. Это каждому надо своей душой понять…

Погода снова установилась. И как-то утром нас навестил дядя Андрей.

Мы ему очень обрадовались. И он нам тоже.

Мы накормили его ухой и копченой рыбой, а он нас свежими консервами, овощами и хлебом с колбасой.

Потом он сказал, что почти все дела с оформлением клада закончены, и нам полагается громадное денежное вознаграждение.

– Хорошо, – сказал Алешка. – Мы не отказываемся.

– Пароход купишь? – спросил его дядя Андрей. – На свою долю.

– Обойдусь, – отмахнулся Алешка от своей детской мечты. – Я свои деньги пополам разделю. По-честному. – И замолчал, снова уткнувшись в книгу.

Но от милиции так просто не отвертишься.

– Между папой и мамой?

– Зачем? У них свои будут. Половину отдам на борьбу с преступностью. Чтобы не мешали людям жить. А половину – Биологической станции. Чтобы получше за природу боролись. – И он опять погрузился в свою «Калевалу».

– Ну, – восхитился дядя Андрей нашими родителями, – вы воспитатели!

– Это его жизнь воспитала, – серьезно сказал папа. – И переменил тему разговора: – А как там наши друзья пираты?

– Нормально. Почихали, покашляли. Сейчас показания дают. Кстати, вам за них тоже премия полагается. «За оказание содействия в задержании особо опасных преступников». Я ее вам привез, распишитесь.

– Вот и хорошо, – сказала мама. – Как раз на дорогу.

– Когда вы снимаетесь с якоря? – спросил дядя Андрей, убирая в планшетку ведомость.

– Если погода будет, то завтра утром.

– Ну завтра и повидаемся. Отдохнете у меня, а потом я вас до Рудника провожу.

– Вот еще что, – сказал мне дядя Андрей. – Где твое ружье?

– Оно не мое.

Участковый взял в руки берданку, посмотрел на ней номер, вписал его в какой-то документ и торжественно вернул мне ружье:

– Теперь твое. Владелец подарил его тебе за твои подвиги.

Я настолько обалдел, извините, что не нашел слов и повторил Алешкины:

– Хорошо. Мы не отказываемся…

Вечером папа предложил сходить всем вместе проверить перемет.

– Не пожалеете, – загадочно добавил он. – Такого вы еще не видели.

И он был прав.