Скептические эссе

Все эти причины не позволяют нам освободиться от изъянов наших нынешних политиков, просто передав власть государственным служащим. Однако в условиях нашего непрестанно усложняющегося общества кажется абсолютно необходимым, чтобы эксперты приобрели большее влияние, нежели сейчас. В настоящее время наблюдается жестокий конфликт между инстинктивными страстями и индустриальными нуждами. Наша окружающая среда, как человеческая, так и материальная, внезапно преобразилась под влиянием индустриализма. Инстинкты же, предположительно, остались прежними, и почти ничего не было сделано для адаптации нашего образа мышления к изменившимся обстоятельствам. Неразумный человек, который завел бобра у себя в библиотеке, обнаружит, что с наступлением дождливой погоды тот примется строить из книг плотину, потому что бобры всегда жили на берегах ручьев. Мы почти так же плохо адаптированы к своему новому окружению. Система образования до сих пор учит нас восхищаться качествами, которые были биологически полезны в гомеровскую эпоху, и неважно, что сейчас они вредны и смехотворны. Любое успешное политическое движение инстинктивно обращается к зависти, соперничеству или ненависти, а не к необходимости сотрудничества. Это неотъемлемое качество наших нынешних политических методов, которое перекликается с привычками доиндустриальной эпохи. Изменить привычный образ мыслей человека в этом отношении можно лишь сознательным усилием.

Приписывать свои беды чьей-то злой воле – естественная людская склонность. Когда растут цены, виноват перекупщик; когда снижаются зарплаты – капиталист. Почему капиталист бездействует при повышении заработной платы, а перекупщик при падении цен – об этом простой человек не любопытствует. И также не замечает, что заработная плата и цены растут и снижаются одновременно. Капиталист хочет, чтобы зарплаты падали, а цены росли; наемный работник хочет обратного. Когда финансовый эксперт пытается объяснить, что перекупщики, профсоюзы и обычные работодатели имеют на эти дела крайне малое влияние, он раздражает всех, как человек, который подверг сомнению немецкие зверства. Мы не любим, когда у нас отбирают врага; когда нам плохо, нам хочется на кого-то злиться. Так печально думать, что нам плохо от собственной глупости; и все же, если взять человечество в целом, это правда. Вот почему ни одна политическая партия не может обрести движущей силы, не опираясь на ненависть; ей необходимо кого-то обличать. Если единственная причина наших страданий заключается в злодеяниях такого-то и такого-то, давайте их накажем, и будет нам счастье. Классическим примером подобного политического мышления стал Версальский договор. Однако большинство людей лишь принялись искать нового козла отпущения вместо немцев.

Для иллюстрации этой мысли я сопоставлю здесь две книги о достоинствах международного социализма: «Капитал» Маркса и «Союзный контроль над транспортировками» (Allied Shipping Control) Солтера. (Не сомневаюсь, что сэр Артур Солтер не называет себя интернационал-социалистом, однако он им является.) Можно сказать, что в двух этих книгах излагаются идеи экономических перемен методами политика и государственного служащего соответственно. Целью Маркса было создать политическую партию, которая в конце концов поглотит все остальные. Цель Солтера – повлиять на правительство в рамках существующей системы и изменить общественное мнение с помощью аргументов, опирающихся на идею общего блага. Маркс решительно доказывает, что при капитализме рабочий класс терпит страшные лишения. Однако он не доказывает и не пытается доказать, что при коммунизме лишения отойдут в прошлое; такое предположение подразумевается в его стиле письма и порядке глав. Читатель из рабочего класса, соответствующе предубежденный, при чтении обнаружит, что разделяет это предположение, и даже не заметит, что оно не доказано. Опять же: Маркс убежденно отбрасывает этические соображения как не имеющие ничего общего с социальным развитием, которое, как предполагается, происходит по неумолимым экономическим законам, точно как у Рикардо и Мальтуса. Но Рикардо и Мальтус считали, что неумолимые законы неумолимо приносят счастье их классу, а наемным работникам – горе; в то время как Маркс, как Тертуллиан, нарисовал апокалиптическое видение будущего, в котором его класс будет наслаждаться зрелищами, а поверженная буржуазия взвоет. Хотя Маркс признавался, что считает людей не хорошими и не дурными, а лишь воплощениями экономических сил, на самом деле буржуазию он представлял себе злом и изо всех сил старался разжечь к ней ненависть у рабочего класса. «Капитал» Маркса – это, по сути своей, как и «Отчет Брайса», сборник рассказов о зверствах, призванный подстегнуть боевой пыл против врага[18]. Что вполне естественно, он стимулирует боевой пыл и самого врага, приводя к той самой классовой войне, которую предсказывает. Маркс приобрел столь мощное политическое влияние именно благодаря стимуляции ненависти, а также тому, что успешно выставил капиталистов объектом морального негодования.