Схимники. Четвертое поколение

– Подозреваю, вы здесь собрались обсуждать мое детище, – хладнокровно произнес он. – И хоть приглашение так и не пришло, думаю, у меня есть полное право здесь находиться.

– Тварь. – Мятежник уже взял себя в руки, но голос его все еще сочился ненавистью.

– Прости, то, что случилось в Бочаге, – недоразумение. Так вышло. Наша скрытность сыграла против нас. Я не сразу понял, что и произошло. Из моих учеников никто не вернулся.

– Лицемер! Ты был там! Это ты убил Отшельника!

– Слишком сильное обвинение.

– Да больше некому! – воскликнул Ловец. – Империя приходит в Бочаг – умирает Отшельник, потом она приходит в Кхсар Фэй ар-Румал, и перед штурмом там находят труп Палача. Теперь ты в Золотом Мосту – и Караванщик мертв. Все они тебе мешали, да, мешали твоей Империи!

Резким движением Ловец сбросил на стол свою войлочную скатку. Я уже так привык к ней, что не обращал внимания, не задался вопросом, зачем он таскает ее с собой постоянно. Войлок развернулся, и на нем сверкнула кованая сталь. Теперь я понял, почему Ловец так боялся обыска. Моему взгляду предстали две легкие ордынские сабли в ножнах, штук пять кинжалов, с десяток метательных ножей, длинная тонкая цепь с крюком на одном конце и небольшим шипастым шариком на другом. Было там еще что-то, но Ловец уже сноровисто рассовывал оружие в недра своего халата.

– Никак на войну собрался? – насмешливо спросил Механик.

– Атаман, мы оба вооружены. Покараем убийцу! – Степняк проигнорировал вопрос.

– Дай мне одну саблю, – процедил сквозь зубы Мятежник.

– Не советую, – раздался тихий женский голос. – Мы втроем пришли. И вполне сможем уйти. Но тогда точно начнется война.

Говорила Паучиха. И я знал: ее слова – не пустая угроза. Все взгляды скрестились на Атамане. Лучший воин, от него сейчас зависело многое. Но обычно решительный чуб колебался. И я прекрасно его понимал.

– Серьезное обвинение, – произнес он. – Убийство. Надеюсь, у тебя есть чем оправдаться?

– Оправдаться? – Император горько рассмеялся. – Я никого не убивал. Но даже если бы убил, Отшельник и Палач должны были умереть по обычаю. Но смерть последнего мне совсем невыгодна. Мы договорились. И если бы кто-то не убил Палача, Ксар сдался бы без боя. Так что убийцу следует искать среди врагов Империи. С Караванщиком – бред. Я сегодня днем только прибыл в город и просто не успел ни с кем повидаться. А что ты, Атаман, скажешь об Акыне? Кто положил его, двух моих учеников и два десятка всадников, между прочим, слободских чубов?

– Не знаю, – буркнул Атаман.

– Акын мертв? – поразился Ловец, и я увидел, как рука его легла на саблю.

– А ну прекратить! – взревел вдруг Книжник. И все разом затихли. – А теперь слушайте внимательно, – продолжил он. – Мы пришли сюда поговорить. Устраивать драку – неуважение к хозяину дома. Но дело даже не в этом. Как вы не понимаете, не должны мы так решать споры! По вашим словам, погибло уже четверо. Никого не застали с ножом над трупом, а значит, хватит бросаться пустыми обвинениями! Я предупреждаю. – Книжник сжал кулак и продемонстрировал всем. – Кто из вас при мне попытается убить брата или кузена, вот этим кулаком башку разобью, как тыкву!

– Разумные слова, – поддержал я его. – Хватит саблями махать. Здравствуй, брат.

– И тебе здравия и долгих лет, брат Искатель. – Император улыбнулся.

– Ваш брат? – тихо переспросил Ловец.

– Да, – ответил я. – Когда-то мы звали его Мечтателем.

– Искатель, я все тот же! – воскликнул Император. – Я по-прежнему ваш брат, и я пришел сюда, чтобы договориться, чтобы вы поняли меня, а те, кто в чем-то винит, простили.

Я вновь посмотрел на него. Казалось бы, обычный человек. Не выделяется ни ростом, ни телосложением. Даже взгляд прежний, мечтательный. Большие зеленые глаза – это у них с Ведьмой общее, как и волосы, светлые с рыжеватым оттенком. Веснушчатое узкое лицо, правильные черты. Выглядел он моложе всех нас, лет на двадцать – двадцать пять, что, конечно, ни о чем не говорило. При первом взгляде на него никто не поверил бы, что перед нами – повелитель всех венедов, соединивший княжества огнем и мечом. Лишь где-то на донышке глаз, в плотно сжатых губах проглядывало известное всем нам упрямство, бросавшее Мечтателя то с саблей на Атамана, то с голыми руками на Книжника, позволявшее вставать после падений, которых было гораздо больше, чем у любого из нас. Может, это и есть его талант?

– Нет, брат, – прозвучал голос Книжника. – Ты пришел к нам не как схимник Мечтатель, а как Император. И другого имени тебе не будет более.

– Может, кто-нибудь расскажет мне про Акына? – спросил Ловец. – Что случилось с моим последним братом?