Схимники. Четвертое поколение

Кислота пересказал то, свидетелем чему он стал ночью. Оба собеседника слушали его внимательно, Прохор задал пару вопросов, а потом продолжил доклад:

– Еще мы потеряли Ловца, а Егерь покинул город. Искатель, кстати, тоже. Про Императора и так все знают.

– Давай поближе к странным вещам. Если я правильно понимаю происходящее, ты имеешь в виду убийства схимников?

– От вашего проницательного взора, господин, сложно что-то скрыть.

– Кто не пережил этой ночи?

– Атаман, Бродяга, Ведьма, Книжник и, как мы уже знаем, Паучиха.

– И что ты думаешь об этом? Кто мог их убить?

– Схимник. Кому же еще?

– Ты говоришь о…

– Нет, нет, господин, я не об основателе вашего учения. Мне рассказывали, каковы схимники в бою. Ученики просто не справились бы. В любом количестве. Взять в плен – это одно. Но если схимнику дается право убивать нападающих, от учеников просто полетят кровавые ошметки. Вывод прост: чтобы убить схимника, нужен второй схимник.

– Кто?

– Я теряюсь в догадках. Господин соизволил посвятить меня в так называемую родословную. Я бы понял, если бы умирали схимники какого-нибудь одного учителя. Месть или еще чего. Но убивают всех без разбора. Я бы понял, если бы смерти были только среди сторонников Императора или нашего господина. Можно объяснить обычной междоусобицей. Кто-то свихнулся и начал уничтожать инакомыслящих. Но и этого не произошло.

– О втором поколении ты не думал?

– Думал, но отбросил эту идею. Опытом в убийствах обладает Охотник. Но погибли три его ученика. Причем если смерть Отшельника можно списать на наказание, то Бродягу и Караванщика уж точно казнить не за что.

– Да, Бродяга – это был схимник из схимников, – медленно протянул Кислота. – Егерь – никто. Охотник мог бы злиться на него и потому убить. Но Егерь жив, а Бродяга – мертв.

– Вот и выходит, что желать смерти всем мог бы лишь один схимник из второго поколения – Псеглавец. Однако он мертв, ведь так, господин? Или все-таки мог выжить?

– Не знаю, Прохор. – Кислота задумался. – Способности схимников похожи, но у каждого имеются свои маленькие секреты. Я видел убийцу, честно сказать, но разглядеть не успел. По нас обоим ударили «воплем гнева».

– Это тот странный крик, – закивал Прохор. – Да, я знаю, как он действует, рассказывали, и не только вы.

– Ты хорошо осведомлен, мой друг.

– Вы же поручили мне дело «С». Я всегда стараюсь собрать как можно больше сведений о том, что мне поручают. Это отнимает много времени, однако почти всегда окупается.

– За это, мой друг, я тебя и ценю.

– А с чего вы взяли, что убийца один? – спросил вдруг Хомяк.

Новоиспеченный капитан с трудом улавливал, о чем идет речь. Но раз уж его оставили здесь для дурацких вопросов, «серебряный» не собирался разочаровывать брата, которого всегда считал старшим.

– Пять схимников за ночь. Причем, если я правильно понимаю, по всему городу. Не многовато ли для одного?

– Давайте прикинем.

Кислота вскочил, порылся в груде свитков, сваленных в углу, и извлек оттуда карту города. Взмахом руки он расчистил часть стола, развернул свиток, прижал уголки пистолями Хомяка, чернильницей и пухлым фолиантом. Прохор достал с полки пять метательных кинжалов. Глава тайного приказа водрузил на фолиант кипу пергаментных листов – копии тех сведений о схимниках, которые Книжник собирал для Механика. Хомяк придвинулся ближе. Табурет скрипнул под его грузным телом.

– Тебя впору не Хомяком, а Медведем кликать, – заметил Прохор.

«Серебряный» в ответ лишь добродушно улыбнулся. Он давно привык к шуткам по поводу своего веса. А кривоногому помощнику Кислоты сходило с рук многое. Он был слишком полезен.

Карта была вся в небольших дырочках. Хомяк ковырнул одну ногтем, пытаясь понять, что бы они значили. Словно в ответ на его невысказанный вопрос, Прохор воткнул в карту один из кинжалов.

– Первая смерть – Бродяга.

– Кажется, где-то рядом дом Книжника? – уточнил Кислота.

– Не где-то рядом. В его доме все и случилось. На чердаке. Там по приказу Механика была оборудована лежка со слуховыми тоннелями и тайным проходом в дальней от входа стене. Мы попользоваться не успели. А вот Бродяга, а потом и его убийца – очень даже.

– Место убийства осмотрели?

– Обижаешь, начальник. Чай, не первый год служим. И службу знаем. Тело на леднике.

– Как убит?

– Сабельный росчерк по горлу, и вспорото брюхо. Все как с Атаманом. И кстати, он успел написать кровью несколько знаков. Однако я думаю, на самом деле все лишь представлено так, что писал Бродяга. На самом деле это сделал убийца.

– Послание остальным схимникам?

– Можно и так сказать. Только я думаю, послание – Ловцу. Вернее, в расчете на то, что его прочитает Ловец. Это тайнопись ордынских лазутчиков и убийц. Надпись интересная, и трактовать ее можно двояко. Скорее всего, Ловец понял ее так: «Смерть принес Атаман». Однако, как показало время, читать ее нужно было, как «Смерть ждет Атамана». И он действительно стал следующим. – Прохор воткнул второй кинжал, обозначив дом, где приняли свой последний бой чубы, а потом и их враги.