Схизматрица Плюс

Паучья Роза улыбнулась. Несомненно, опытный генетик шейперов может извлечь из этих чертежей огромную прибыль. Ее веселило, что этого никогда не случится. Очевидно, это какой-то инопланетный промышленный генотип, поскольку материала в нем было куда больше, чем могло понадобиться любому живому существу.

Она знала, что сами Инвесторы никогда не занимались генетикой, и задумалась о том, какая из девятнадцати разумных рас создала эту штуку. Та могла появиться даже из-за пределов экономического мира Инвесторов – или же оказаться пережитком какой-нибудь вымершего вида.

Возможно, стоило удалить данные. Если Роза умрет, они могут попасть не в те руки. При мысли о смерти к ней начали подкрадываться первые тени глубокой депрессии. Размышляя над ситуацией, Паучья Роза позволила ощущению обрести силу. Инвесторы поступили беспечно, когда оставили ей эту информацию; или, возможно, они недооценивали генетические возможности сладкоречивых и харизматичных шейперов с их зрелищно накачанным IQ.

В голове как будто что-то пошатнулось. На головокружительное мгновение химически подавленные эмоции хлынули со всей своей подавленной мощью. Роза ощутила мучительную зависть к Инвесторам, к их тупой самоуверенности, позволяющей странствовать меж звездами, издеваясь над теми, кто якобы ниже их. Ей хотелось быть с ними. Ей хотелось подняться на борт волшебного корабля, чтобы кожу опалило чужеродное солнце где-нибудь в световых годах от человеческой слабости. Ей хотелось кричать и чувствовать себя, как кричала и чувствовала себя маленькая девочка сто девяносто три года назад на американских горках в Лос-Анджелесе, – кричать от чистой яркости чувства, она хотела, чтобы ее захлестнули эмоции, прямо как в объятиях ее мужа, ее мужчины – мертвого уже тридцать лет. Мертвого… Тридцать лет…

Паучья Роза дрожащими руками выдвинула ящик под контрольной панелью. Почувствовала слабую медицинскую вонь озона от стерилизатора. Не глядя убрала поблескивающие волосы с пластмассового клапана на голове, вдавила инжектор, вдохнула раз, закрыла глаза, вдохнула еще, убрала шприц. Глаза остекленели, пока она наполняла шприц заново и убирала в футляр на липучке, лежащий в ящике.

Роза подняла флакончик и посмотрела на него пустым взглядом. Оставалось еще много. Хватит на несколько месяцев, ничего синтезировать не нужно. Казалось, будто на мозг наступили. После смеси так было всегда. Роза выключила данные Инвесторов и рассеянно отправила в какой-то темный уголок компьютерной памяти. Питомец что-то пропел, сидя на лазерном интерфейсе, и начал чистить крылышко.

Скоро она опять стала собой. Улыбнулась. Эти внезапные приступы Роза считала естественными. Чтобы прекратить дрожь в руках, у нее был транквилизатор для орального применения, а от беспокойного живота – антациды.

Потом она играла со зверьком, пока тот не устал и не уснул. Четыре дня она аккуратно кормила его, внимательно следила за тем, чтобы он не переел – поскольку, как и его прообразы Инвесторы, это было жадное создание, и Паучиная Роза боялась, что оно сделает себе хуже. Даже несмотря на шершавую кожу и хладнокровность, она к нему привязалась. Когда ему надоедало клянчить еду, питомец часами играл с ниточкой или сидел у Розы на голове, глядя на экраны, пока она следила за своими горнодобывающими роботами на Кольцах.

На пятый день, проснувшись, Роза обнаружила, что он убил и съел четырех самых крупных и толстых тараканов. Преисполненная праведным гневом, который даже не стала заглушать, она начала искать его по всей капсуле.

Но не нашла. А через несколько часов под туалетом обнаружила кокон размером со зверька.

Он впал в какую-то спячку. Роза простила его за расправу над тараканами. Их все равно было просто заменить – и они конкурировали за ее внимание. В каком-то смысле ей это даже льстило. Но потом острый укол волнения затмил все чувства. Она внимательно осмотрела кокон. Тот был сделан из перекрывающих друг друга слоев какой-то хрупкой прозрачной субстанции – засохшей слизи? – которая легко крошилась под ногтями. Кокон оказался не идеальной круглой формы; виднелись бугорки, возможно, там торчали колени и локти. Роза сделала себе еще один укол.

Зверек целую неделю провел в спячке, и все это время Паучью Розу не отпускало острое беспокойство. Она изучала записи Инвесторов, но те оказались слишком загадочными для ее ограниченных знаний. Она хотя бы поняла, что питомец не умер – кокон оставался теплым, а бугорки иногда шевелились.

Когда зверек начал вырываться из кокона, она спала. Впрочем, Роза поставила мониторы, чтобы они ее предупредили, и поспешила к нему с первым же сигналом тревоги.

Кокон раскалывался. В хрупких пленках появилась прореха, а в кондиционированный воздух просочилась теплая животная вонь.

Появилась лапа: маленькая пятипалая рука, покрытая блестящим мехом. Затем вторая, обе схватились за края прорехи и разорвали кокон. Оно вышло на свет, разбрасывая шелуху маленькими человеческими шажочками, и улыбнулось во весь рот.