Схизматрица Плюс

Большинство коридоров пустовало. Время от времени на стенах попадались скопления драгоценностей, полыхавшие, как молния. Я наклонился вперед и уперся локтями в спину тигра, слыша стук своего сердца. Еще лестницы. Слезы струились по лицу и в рот – ощущение незнакомое и отвратительное. Руки дрожали от усталости.

Кабинет Координатора находился на периметре. Это поддерживало его в форме для аудиенций с Царицей. Тигр со скрипом прошел через двустворчатые массивные двери, построенные под рост Инвесторов.

В кабинете все было в масштабе Инвесторов. Потолки в два раза выше человеческого роста. Люстра над головой изливала раскаленное свечение на два огромных кресла с высокими спинками и пробитыми в них отверстиями для хвостов. Взметался и слабо опадал фонтан, изможденный от усилий.

Координатор сидел за деловым столом с клавиатурой. Столешница доходила ему почти до подмышек, а чешуйчатые сапоги болтались высоко над полом. По монитору рядом с ним бежали последние сводки с Рынка.

Я с трудом и кряхтеньем оторвался от спины тигра и поднялся на шершавый плюш инвесторского кресла. Задуманный для чешуйчатого зада пришельца, он пронзил мне штаны, как колючая проволока.

– Возьмите темные очки, – сказал Координатор. Он выдвинул обширный ящик стола, залез туда по локоть, выудил очки-консервы и бросил мне. Я поднял руки слишком высоко, и очки попали мне в грудь.

Я вытер глаза и надел очки, застонав от облегчения. Тигр лег у моего кресла, жужжа про себя.

– Первый раз во Дворце? – спросил Координатор.

Я с усилием кивнул.

– Ужасно, знаю. Но это все, что у нас есть. Вы должны это понять, Ландау. Это пригожинский катализатор для ЦК.

– Вы знаете философию? – спросил я.

– Разумеется. Не все мы здесь динозавры. У советников есть свои фракции. Это общеизвестно, – Координатор отодвинулся в кресле назад. Затем встал на сиденье, залез на стол и сел на передний край лицом ко мне, болтая чешуйчатыми сапогами.

Это был плечистый, коренастый, очень мускулистый мужчина, с легкостью двигавшийся в гравитации, которая меня сплющивала. За два века его лицо глубоко и свирепо избороздили швы и морщины. Черная кожа тускло отливала в ослепительном свете. У глаз был хрупкий пластмассовый вид.

– Я видел записи псов и думаю, что понимаю вас, Ландау. Ваш грех – отстраненность, – он вздохнул. – И все же вы не так порочны, как остальные… Есть некий порог, накал греха и цинизма, после которого не может выжить ни одно общество… Слушайте. Я знаю о шейперах. О Совете Колец. Который сшит черным страхом и красной жадностью, черпает силу из инерции собственного коллапса. Но у ЦК есть надежда. Вы здесь жили, вы это хотя бы видите, если не чувствуете на себе. Вы должны понимать, какое это драгоценное место. При Царице цикад мы выживали благодаря мировоззрению. Для нас важна вера, но в центре всего – уверенность, – Контроллер посмотрел на меня – его темное лицо одрябло. – Я скажу вам правду. И полагаюсь на вашу добрую волю. Надеюсь на правильный ответ.

– Спасибо.

– В ЦК кризис. Слухи о недовольстве Царицы довели Рынок до коллапса. На сей раз это больше чем слухи, Ландау. Царица на грани ухода из ЦК.

Потрясенный, я вдруг обмяк в кресле. У меня отвалилась челюсть. Я с трудом закрыл ее, и суставы щелкнули.

– Как только Рынок рухнет, – продолжил Координатор, – это станет концом всего, что у нас было. Новости уже расходятся. Скоро наши противники выступят против банковской системы Царицына Кластера. Систему ждет крах, ЦК умрет.

– Но… – сказал я. – Если это дело рук самой Царицы… – мне было трудно дышать.

– Это дело рук Инвесторов, Ландау, так было и всегда будет; с тех самых пор, как они пришли и сделали из наших войн общественные институты… Мы, механисты, держали вас, шейперов, в узде. Мы правили всей системой, пока вы тряслись от страха на Кольцах. На ноги вас поставила торговля с Инвесторами. Более того – они нарочно дали вам силы, чтобы поддерживать конкурентный рынок; стравливать человеческий род друг с другом к собственной выгоде… Взгляните на ЦК. Здесь мы живем в гармонии. Так может быть везде. Это их рук дело.

– Вы хотите сказать, – начал я, – что история ЦК – план Инвесторов? Что Царица никогда не была в опале по-настоящему?

– Они не такие уж непогрешимые, – сказал Координатор. – Я могу спасти Рынок и ЦК, если воспользуюсь их собственной жадностью. Ваши драгоценности, Ландау. Ваши драгоценности. Я видел реакцию Царицы, когда ваш подарок презентовал ей… этот чертов лакей Уэллспринг. Здесь постепенно учишься распознавать их настроения, этих Инвесторов. Она зашлась от жадности. Ваш патент может катализировать крупную промышленность.

– Вы ошибаетесь насчет Уэллспринга. Драгоценный камень – это его идея. Я просто работал с эндолитными лишайниками. «Если они могут жить в обычных камнях, то смогут и в драгоценных», – сказал он. Я же только сделал черную работу.