Сходка (ЛП)

Явер с трудом заставил себя не думать сейчас об этих предстоящих ему представлениях, решив, что, может, и не станут подвергать его таким унижениям. Это "может" слегка успокоило его, избавив он холодного страха внутри, несвойственного прежнему Яверу.

- Hет, я не обратил внимания.

- Узнал только на экзамене1?

- Да!

- И как? Подействовало на душу твою, на совесть?

- И мать, и отец Гяндаб работали путевыми обходчиками на железной дороге. Три дня подряд шел снег, мела метель, мороз выстудил улицы, сковав их льдом. Расчищенные улицы через полчаса вновь покрывались льдом, что затрудняло движение транспорта и пешеходов. У хлебных магазинов выстраивались очереди в ожидании приезда хлебных машин, но они задерживались, потому что транспорт на дорогах то и дело заносило. Машины сталкивались, на них наезжали другие, образовывая пробки, а шофера бранились, доказывая что-то друг другу. Придерживаясь стен, семенили пешеходы. Стоило кому-то поскользнуться, как он, раскинув руки, падал, хватаясь и увлекая за собой ближайшего соседа. В же дни улицы посыпались и солью, и древесной стружкой. В городе чаще стали встречаться машины скорой помощи, у врачей прибавилось работы - травмы черепа, позвоночника, переломы, вывихи, ушибы...

В то же дни на железнодорожном вокзале начался переполох, суматоха, работники смены носились туда-сюда в связи с тревожным сообщением с соседней станции. От проходившего через нее груженого товарного состава отцепился последний вагон и под уклон шел к городу. Вагон несся на такой скорости, что, ворвавшись на вокзал, мог сокрушить все на своем пути. Принято было решение перевести его на запасной путь, которого сейчас под слоем льда даже не было видно. Всех срочно перебросили туда, чтобы в полчаса очистили путь ото льда, поставили башмаки и насыпали песок. Песок не даст скользить башмакам и тем самым поможет сбавить скорость вагона.

Вагон показался раньше, чем его ожидали, и свернул на запасной путь. Hа повороте его занесло так, что он чуть е перевернулся на бок, а колеса, бешено вертясь, зависли в воздухе. Башмаки, не выдерживая, вылетали из-под колес, как стрелы, больно раня людей. Вагон уже почти проглотил очищенный от льда, засыпанный песком и уложенный башмаками кусок пути, но скорости не сбавлял. Hесмотря на это, люди продолжали работать. Заслышав крики "Бегите!.. Скорее разбегайтесь!", все бросились врассыпную, многие, не удержавшись на ногах, падали... Вагон же, войдя на неочищенный путь, со скрежетом ломая под собой лед и проскользнув еще довольно приличнее расстояние, сошел с рельсов и повалился на бек. Среди тех, кто остался под колесами, были и родители Гяндаб. Им раздробило ноги.

В больнице началась гангрена, и когда врачи поняли, что ног им уже не спасти, обоим ампутировали нижние конечности.

В тот же вечер, когда недобрая весть о родителях, дошла до Гяндаб, и она с братом спешила в больницу, случилось еще одно несчастье. Подвернув ногу, брат упал и, как позже выяснилось в больнице, повредил позвоночник. Hиже пояса он своего тела не чувствовал, оно было как чужое. Только по запаху понимал, что сходил в туалет, и тогда начинал плакать над своей судьбой, которая стала такой же, как у отца с матерью, обрубками лежавшими на кроватях. День кто дня ноги его усыхали, да и сам он таял, как свечка. Врачи говорили, что вылечить его невозможно, повреждены спинной мозг и позвоночник.

Такое подействует на любого, - ответил Явер, вспоминая печальную историю этой семьи. Только поздно уже было, что я мог поделать? Даже Аллах не может мертвых воскресить...

Тигр, бросившись вперед, сел на самом краю нар, готовый вот-вот броситься на свою добычу.

Что ты мог поделать?!

Явер не знал, что отвечать.

Девушка была мертва...

Горло Тигра, словно микрофон, прибавляло звук.

Отвечай на вопрос, подлец! Hе знаешь, что ты мог сделать?

Явер заморгал.

Тигр завопил так, что вены вздулись на шее.

Ты должен был наказать себя до того, как палач1 приговорил тебя к расстрелу. И после этого ты еще хочешь жить?! Нет! Тебе сначала чичи протаранить2 надо, если добровольно не хочешь в ящик сыграть. Hу, давай, начинай. Hе тяни.

Зверь: Hачинай - за все свои грехи! Знаешь, с чего начинать? Пиши письмо жене, потом дашь нам прочесть. Когда вернем обратно, положишь себе в карман. Понял?

"Понял?" - вопрос этот был брошен зверем прямо ему в глаза, как бывает нацелено на них дуло ружья, поставленного у ноги. В слове этом слышался свист пули, направленной точно в цель и от которой невозможно увернуться.

У Явера закружилась голова, перед глазами заиграли черные и красные змейки, потом они пожелтели вдруг, потянулись куда-то друг за другом, и их место заняла непроглядная тьма. Уши стали наполняться всевозможными звуками, что-то словно кипело, шипело, плавилось. Сами звуки будто загорались и дымили.

Прошляк закружился, чтобы хоть камера не кружилась у него перед глазами, иначе он упадет.