Сходство

“И сардинами, – отозвалась Лекси. – Кстати, что такое мясо в горшочке?”

“Консерва”, – сказала Эбби.

“Фу!”

Джастин подошел к раковине, посветил зажигалкой, открыл кран. Тот заскрежетал, откашлялся и выпустил чахлую струйку.

“Ммм… – протянула Эбби, – кому чайку тифозного?”

“Чур, я Джордж, – заявила Лекси. – Она клевая!”

“Ну а мне все равно, кем быть, лишь бы не Энн[8], – сказала Эбби. – Вечно на нее сваливают мытье посуды, потому что она девчонка”.

“Ну и что тут такого?” – спросил Раф.

“А ты будь песиком Тимми”, – предложила ему Лекси.

Разговор их лился быстрее, чем я ожидала, – живой, искристый, словно танец джиттербаг. Немудрено, что на кафедре их считали снобами, вклиниться в их беседу было невозможно – скупые, отточенные реплики не оставляли места другим собеседникам. Лекси, однако, умудрилась вписаться – потихоньку подстроилась под них или подстроила их под себя и отвоевала местечко, безупречно влилась в компанию. Неважно, что за игру вела эта девушка, роль свою она исполняла мастерски.

Тоненький голосок внутри меня прозвенел: “И я сыграю не хуже”.

И тут – о чудо! – вспыхнула лампочка в сорок ватт, и экран посветлел: Эбби нащупала выключатель в самом неожиданном месте, в углу над замызганной плитой.

“Отлично, Эбби”, – похвалила Лекси, двигая камеру.

“Не уверена, – откликнулась Эбби. – При свете тут еще хуже”.

И была права. Стены когда-то давно оклеили обоями, но со всех сторон наступала зеленоватая плесень, грозя захватить все. С потолка, подрагивая на сквозняке, свисала живописная паутина – точь-в-точь украшение к Хэллоуину. Линолеум был облезлый, измызганный, в зловещих черных разводах; на столе в вазе стояли цветы – мертвее не бывает, сломанные стебли торчали под разными углами. На всем лежал трехдюймовый слой пыли. Эбби смотрела недоверчиво, Раф – с веселым ужасом, Дэниэл – слегка озадаченно, а Джастин – так, будто его вот-вот стошнит.

– Хочешь поселить меня ТАМ? – спросила я у Фрэнка.

– Сейчас там все по-другому, – сказал он обиженно. – Они здорово поработали!

– Своротили дом бульдозером и новый построили?

– Там красиво. Тебе понравится. Тсс!

“Подержи, – сказала Лекси, камера дернулась, описала причудливый зигзаг, и завеса паутины вспыхнула ядовито-оранжевым, как на дискотеке семидесятых. – Ты не против? Ну а я пойду на разведку”.

“Надеюсь, с камерой ты наигралась, – сказал Раф. – Что мне с ней делать?”

“Не искушай меня”, – сказала Лекси и появилась в кадре, направилась к буфету.

Двигалась она грациозней, чем я, мелкими плавными шажками, и была женственней: пышными формами, как и я, не отличалась, но пританцовывала на ходу – хочешь не хочешь, а залюбуешься ее фигуркой. Волосы были у нее тогда длиннее, собраны в два пушистых хвостика; она была в джинсах и в бежевом свитере в обтяжку – я когда-то носила похожий. Неизвестно, понравились бы мы друг другу, если бы нам выпало встретиться, – возможно, что и нет, – но это было совершенно неважно, я даже устыдилась подобных мыслей.

“Ого! – воскликнула Лекси, заглянув в один из кухонных шкафчиков. – Что это там? Оно живое?”

“Возможно, когда-то и было живое, – сказал Дэниэл, заглядывая ей через плечо. – Очень-очень давно”

“Скорее, наоборот, – вставила Эбби. – Когда-то было неживое, а теперь ожило. Оно уже отрастило большие пальцы на руках?”

“Я скучаю по своей квартире”, – скорбно заметил Джастин с безопасного расстояния.

“Не верю, – ответила Лекси. – У тебя не квартира была, а коробка из вторсырья, три на три фута, и ты терпеть ее не мог”.

“У меня в квартире не водились неизвестные формы жизни”.

“А как насчет существа сверху с музыкальным центром, вылитого Али Джи?[9]”

“По-моему, это гриб”, – заключил Дэниэл, с любопытством осматривая кухонный шкафчик.

“С меня хватит, – заявил Раф. – Со съемкой завязываю. Когда мы, старые и седые, будем тосковать о прошлом, не должен какой-то гриб отравлять нам первые воспоминания о доме. Как эту штуку вырубить?”

Линолеум – и вновь темный экран.

– Таких фрагментов у нас сорок два, – сообщил Фрэнк, нажимая на кнопки, – от одной до пяти минут. Еще неделя подробных бесед с ее товарищами – и у нас наберется материала на новую версию Лекси Мэдисон, “сделай сам”! Если, конечно, ты не против.

Он показал стоп-кадр Лекси: глаза блестят, губы приоткрыты в улыбке. Глядя на нее – чуть размытую, зыбкую, точно готовую упорхнуть с экрана, – я подумала: “Я ведь тоже была такой. Уверенной, бесстрашной, готовой к любым приключениям. Всего несколько месяцев назад я тоже была такой”.

– Кэсси, – мягко сказал Фрэнк, – тебе решать.

Сначала – казалось, вечность – я думала ответить “нет”. Вернуться в свое Насилие: понедельник, обычный урожай после выходных – синяки, глухой высокий ворот, темные очки в помещении, постоянные клиентки пишут заявления на сожителей (а во вторник к вечеру их заберут), рядом со мной сидит Мейер, похожий на гигантскую розовую ветчину в свитере, и, как у него водится, гогочет, если в деле попадется иностранная фамилия.