Схождение во ад

Старичок опустился в кресло напротив Валленберга, достал из кармана плаща носовой платок, шумно и как бы даже с удовольствием высморкавшись; затем аккуратно сложил платок и, убрав его обратно, вдруг неожиданно рассмеялся - хрипло и с торжеством.

Роланд как зачарованный смотрел на его сжатые кулаки, покоящиеся на костистых коленях, отмечая такую же, как и у него, старческую "гречку", обметавшую кожу и вдруг узрел на безымянном пальце знакомое серебряное кольцо; кольцо посвященного...

Узкий подбородок старца подергивался от смеха, водянистопрозрачные глаза сияли задором какого-то сатанинского веселья, и тут в морщинисто-дряблой маске, являвшей лицо незваного гостя, угадались знакомые, страшные черты покойного штандартенфюрера Краузе...

- Я не мог умереть, не повидавшись с тобой, милый Роланд, - произнесло привидение, и уголок нижней губы его пополз вниз, обозначая подобие улыбки. - Но даже и не столько с тобой, сколько с моим любимым портфельчиком...

Роланд проглотил горький колючий ком, застрявший в схваченном судорогой горле.

Внезапно его обуял какой-то животный страх, вернувшийся как бы из детских кошмаров, когда ему мерещилось неотвратимое падение с высоты на торчащие из покрывшего тумана далекую землю чугунные пики.

Давно похороненный в памяти образ этого жуткого сновидения сейчас возвратился к нему зловеще и зримо; он хотел что-то сказать, но язык не повиновался ему; обморочная слабость овладела всем существом, и неожиданно поплывший перед глазами мрак он воспринял с тем же облегчением, с каким когда-то выныривал в уютную солнечную реальность детской спаленки из липкой, смертной духоты ночного кошмара.

РИЧАРД ВАЛЛЕНБЕРГ

Перебежчика-араба решили поселить в небольшом городке под Вашингтоном - в частном доме, принадлежавшим ЦРУ, что находился в секторе, охраняемом специальной местной службой безопасности.

Таким образом, исключались все и без того маловероятные его контакты с кем-либо, но Ричарду теперь ежедневно приходилось мотаться в пригороды, контролируя своего подопечного и устраивая встречи с ним разнообразных экспертов, дотошно выжимавших из "объекта" всю полезную информацию, которой тот располагал.

Сегодняшний день посвящался ключевому мероприятию: перебежчик, сразу же после беседы с психологом, должен был пройти испытание на полиграфе, размещавшимся в одной из муниципальных клиник, где разведовательное ведомство арендовало для своих целей верхний этаж.

Пациенты клиники, равно как и медперсонал, естественно, даже не представляли, что за "научная лаборатория" располагается за снабженной специальными кодовыми замками дверью, за которой скрывались ничем не примечательные, молчаливо-корректные люди в халатах врачей.

Вероятно, в такой же нераспознаваемой близости от мира людей, находятся, по утверждениям посвященных мистиков, иерархии ада, чья сущность в той или иной мере имеет свое отражение как в самой деятельности каких-либо спецслужб, так и в тех, кто деятельность подобного рода осуществляет.

Почтить своим присутствием процедуру "прокачки" араба Ричарду не довелось: тонюсенько запищал пэйджер, пристегнутый к брючному ремню и на табло высветился номер телефона шефа, с которым он незамедлительно связался, получив приказ передать подопечного другому офицеру, а самому же срочно прибыть в контору.

Там Ричарда ожидало ошеломляющее известие: в Нью-Йорке вчера скончался отец...

- У тебя тяжелый год, - сочувственно коснулся его плеча немногословный начальник, видимо, имея в виду мороку недавнего развода и драму дня сегодняшнего. - Поезжай, разбирайся там... С делами управимся без тебя.

Впрочем, никаких особенных нагрузок в последнее время на Ричарда и не возлагалось, за исключением, разве, опеки над арабом и разбора малозначительной бумажной волокиты, касавшейся уже закрытых направлений работы.

Скудость своих текущих рабочих планов он находил настораживающестранной, и о причинах этакой синекуры, внезапно сменившей плотный каждодневный график, всерьез задумался по дороге в Нью-Йорк.

Что это - недоверие? Или же у начальства появились планы перевода его в иной департамент?

Все началось примерно с месяц назад; кстати, после того, как и сам он прошел проверку на полиграфе, хотя представилась она ему закономерной, планово-необходимой; аспекты его возможной изменнической деятельности затрагивались в стандартных, никакой особенной спецификой не отличавшихся вопросах; реакции он проявил, как ему казалось, отменные; однако чутье - категория, в общем-то, мистическая, но в его профессии весьма объективная, подсказывало: вокруг него начинается какая-то возня, причем, хвост этой возни мелькал, что называется, в разных углах.

Детали некоего неблагополучия окружавшей его обстановки проявлялись неотчетливо, однако он, как и тот же детектор лжи, остро чувствовал еле заметные отклонения от привычной нормы даже в мелочах: в мимике и интонациях некоторых собеседников, определенных реакциях на его предложения по тому или иному вопросу...