Схождение во ад

— Поймите, Хантер, — произнес парень, скрипнув зубами, или же Джон, Джеймс… Мы с вами играем в игру, правила которой мне тоже более или менее известны. Я могу еще целые сутки диктовать вам имена, рисовать схемы зданий, указывать, где в кабинете моего начальника стоит стол, а где сейф; я также великолепно понимаю, что мой статус достаточно скромен: оперативный сотрудник среднего уровня, пусть и из главного аппарата… В том числе, я сознаю и другое: если бы перед вами находился не перебежчик, а действующий агент спецслужб противника, могла бы строиться какая-либо перспектива, пусть с допущением провокации и так далее, тому подобное. Но перед вами именно что перебежчик, невозвращенец. А посему главное для вас — выжать информацию. Всю. До капли. А уж что потом…

— Но…

— Я хочу договорить.

— Извините.

— Так вот. «Потом» — важно для меня, не для вас. Вы благополучный стареющий мужчина, вам ведь уже за сорок?

— Увы.

— Но, тем не менее. У вас есть стабильная престижная работа, дом, деньги, гражданство в мощнейшем государстве мира… А что у меня? Объяснять, полагаю, не надо. Поэтому, чтобы не быть выкинутому в мусорную корзину как выжатый апельсин — простите за банальное сравнение, — я должен иметь реальные козыри и сыграть ими не здесь, а в ваших Соединенных Штатах. Козыри таковы: мне известно, каким образом, куда и кем распространяются в арабском мире современные технологии по производству химического, бактереологического и ядерного оружия из бывшего СССР. Вот мой сегодняшний ночной конспект. — Он вытащил из кармана брюк вчетверо сложенную бумагу. — Здесь — общие данные. Однако есть и пикантные детали: фамилии некоторых ученых с генеральскими погонами, их контакты…

— Забавно, — произнес Валленберг в нос, внимательно изучая бумагу.

— Я старался писать насколько мог отчетливо; извините, ни компьютера, ни печатной машинки под рукой здесь не имеется…

— Текст четкий, не беспокойтесь.

— А я и не беспокоюсь, честно говоря. Вы передадите эти данные куда следует и, думаю, ответ на мое требование по перемещению в Штаты придет положительный.

Мгновение Валленберг пребывал в замешательстве. Подобный поворот учитывался, однако то, чем располагал перебежчик, было необходимо не только в Лэнгли, но, наверняка, и еще кое-где… И в первую очередь он, Ричард, лично нуждался в полнейшей и всесторонней информации по данному поводу…

— М-да, — принял он озабоченный тон. — Все это крайне серьезно, но на сегодняшний момент суть нашей беседы все равно остается прежней. Я буду откровенен: в мою задачу входит определение степени вашей полезности, а потому мне необходимы детали… Вы — профессиональный человек и должны понимать, что мой доклад о вас пойдет по инстанциям, а в этих инстанциях — люди. Причем, — разные; каждый обладает собственными представлениями и логикой; но в равной степени никто из них не ведает, кто вы такой, они не видели, да и вряд ли когда-нибудь увидят вас, а судить же о вас будут исключительно через меня. Мне же вы симпатичны, я чувствую в вас интересного и… думаю, глубокого человека, а потому просто хочу помочь вам. Тем более, представляя положение в вашей стране… — Он вздохнул.

— Вам необходимы подробности, — произнес араб утвердительно.

— Да. И вот почему. Подробности — доказательство компетентности. Мало ли кто что слышал или видел… Я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы вы улетели отсюда в США в кратчайшие сроки, но пусть они там… — косо указал в потолок, поверят, понимаете… в вашу действительную ценность…

— Стоп! — Собеседник легонько хлопнул ладонью по журнальному столику. — У нас пошел торг. Бессмысленный. Просчитанный, не скрою, мною заранее. Я дал достаточное количество фактического материала, чтобы мои условия были выполнены вашей стороной. Вот мой паспорт. При следующей нашей встрече в нем должна стоять американская виза, а между страниц лежать авиабилет. Все. Дальнейшие переговоры бесполезны. Лично вы ничего не решаете, решают в Вашингтоне. Я не хотел бы избирать резкий тон, поскольку и от вас зависит довольно-таки много, но, как профессионал вы должны меня простить и ничего личного в наши оперативные отношения не вносить. Убедительно вас об этом прошу.

— Хорошо. Но хотя бы некоторые штрихи, о'кей?

— Повторяю: я дал достаточную, многократно мною выверенную информацию.

— Виза и билет.

— Да, виза и билет. И еще: если можно, двести-триста долларов. У меня кончаются деньги.

Ричард вытащил бумажник.

— Не знаю, есть ли у меня столько наличных…

Триста долларов, впрочем, нашлось.

— Мне где-то расписаться? — спросил араб сухо.

— Просто — подпись, — в тон ему отозвался Валленберг, подвигая блокнот с записями. — Вот здесь, или там неважно…

Араб расписался старательно и длинно.