Схрон. Дневник выживальщика. Книга 2

— Быстрей давай, — прикрикнул полицай. — Че ты там копошишься?

— Сорян, парни, кажется, на работе оставил… — печально вздохнув, ответил я.

— Почему бездельничаешь?

— Я не бездельничаю, у меня обед.

Двое с повязками на рукавах тут же заржали, будто я отмочил шутку на десять баллов. Негрила, видимо, не понимает по-русски, еще больше выпучил глаза, сдвинув брови.

— На обед… ха! Да этот парень — юморист! — утерев слезу, сказал долговязый. — Ладно. Посмеялись и будя. Где работаешь? На рыбзаводе? На домнах? На лесозаготовке? В муниципальном хозяйстве?

Решил выбрать наименее неприятный, на мой взгляд, вариант:

— На рыбзаводе.

— Понятно. Что же прогуливаем, гражданин? Тунеядствуем, пиво средь бела дня распиваем… — пожурил меня страж порядка. — Сейчас мы сопроводим на рабочее место, а на старшего смены напишем рапорт за то, что работники шляются по городу, как попало. А с тебя штраф!

— Сколько? — дрогнувшим голосом спросил я, вытаскивая пакетик с семечками.

— Сто пятьдесят! — усмехнулся верзила, наметанным глазом оценив количество семок.

Капец, все мои сбережения перекочевали к этим жадным упырям! Я только успел наскоро проглотить шаверму и допить ледяное пиво. Пока тоже не забрали. Но, вроде, настроены они благодушно. Пусть ведут на завод. Там что-нибудь придумаю. Главное, чтобы не стали обыскивать, а то придется стрелять. Что-то мне подсказывает, что на ношения оружия здесь тоже нужны какие-нибудь справки, разрешения. Гребанная бюрократия! Даже очищающий огонь Судного Дня не смог избавить мир от этого древнего зла.

Но меня даже не обыскали. Похоже, в Кандалакше в порядке вещей прогулы. А патрульные, наверно, возвращают по десять раз на дню горе-работников. Что хорошо, один из стражей, тот, что с дубинкой, пошел впереди. Я ведь не знаю, где находится этот долбанный рыбзавод. Мог получиться конфуз. Они бы сразу догадались, что я не местный и отправили бы в отделение или прямиком на Арену Жести. Снова стоять против десантуры у меня как-то нет желания.

* * *

В городе я не особо ориентируюсь, но понял, что идем в сторону порта. Попетляв по приморским улочкам, оказались перед железными воротами с облупившейся синей краской. Заводские трубы, воняет рыбой. Мда, печаль-тоска… ладно, поработаем до темноты, а как стемнеет, постараюсь слинять отсюда нахрен.

Патрульные сдали меня охранникам на КПП. Негритос напоследок гневно зыркнул, сплюнув под ноги. Наверное, что-то подозревает. Ну, да и пох на него. Теперь я в безопасности.

— Ну что, бедолага, как фамилия? — щурясь от папиросы, спросил охранник с большими седыми усами. Его напарник, такой же пенсионер раскрыл вахтенный журнал и вопросительно уставился на меня.

В голову пришла отличная мысль:

— Да я не с этого завода, мужики! Наврал этим козлам. Житья не дают честному пролетариату!

Мужики переглянулись, а я продолжил:

— Представляете, пивка не дали попить нормально. Схватили прямо на рынке, полицаи гребанные! И штраф — сто пятьдесят семок!

— Так порядок в городе таков. — Усатый затушил окурок. — Неча посередь дня хуи пинать. Чего ж теперь с ним делать а, Федырыч?

— Не знаю… начальству бы надо позвонить, — задумчиво почесал залысины Федырыч.

— Подождите, подождите, — встрял я. — Вы мне сделайте трудовую справку, и я с удовольствием буду трудиться на вашем заводе!

— А где ж твоя? Это ж важный докУмент. Куда дел-то, сынок?

— В будке оставил, — опустив голову, сказал я. — На лесозаготовках. Ушел оттуда. У меня аллергия на хвою, и суставы ломит, целыми днями на морозе только пилим да таскаем, пилим да таскаем. Я бригадиру сколько раз говорил, переведи, мол, на рыбзавод! Так он знаете, что мне говорит?

— Чего же? — заслушавшись, спросил усатый.

— Говорит, иди, деревья пили, скотина. А что-то не нравится — на Арену тебя сдадим! Представляете, мужики, меня честного работника, на растерзанье к этим маньякам!

— Нда-а… — протянул Федырыч. — Лютуют оккупанты, мать их…

— Да вообще, народ за скот держат!

— Ты эт… потише… — проворчал усач.

— Сделайте мне справку, мужики. С первой получки — поляна с меня!

— Это, сынок, тебе к начальнику цеха надо. Давай, Федырыч, отведи-ка его.

* * *

Вогнав нож в брюхо, дернул вверх. Острое лезвие с треском порвало шкуру и внутренности. Затем быстрыми движениями выпустил кишки. Блять, ну и вонь! Я бросил в лоток выпотрошенную селедку и взял с конвейера следующую. Которая эта рыбина за час? Пятидесятая, или шестидесятая? Пох, главное — продержаться до конца смены.

— Чего разглядываешь? — раздался над ухом грубый ор. — Режь! Это тебе не девка на выданье! Ты, бляха, еще поцелуй ее!