Схрон. Дневник выживальщика. Книга 2

— Слушай, Маша, ты пока занимайся, а мне надо выспаться перед следующей вылазкой. Где тут можно прилечь?

— Пойдем.

Она провела меня по короткому коридорчику, откинула полог. Я увидел небольшую нишу, вырубленную в том же снегу. В нише расположен матрас и несколько шерстяных одеял. Подушки нет, но я не стал ничего говорить.

— Ну, все, отдыхай, раз такой уставший, — девушка отвернулась.

— Погоди… — Я поймал за руку. — Может, вместе отдохнем?

— Ага, размечтался!

— Ты не подумай ничего такого, я же чисто в плане согревания. Человеческое тело лучше всего греет.

— Я тебе не грелка! — и свалила.

Ну, и хрен с тобой, золотая рыбка. Эти городские девки ничего не смыслят в выживании. Попросит она когда-нибудь согреться, также скажу: «Я тебе не грелка!»

Я свернул пальто и подложил под голову. Туда же убрал револьвер и с наслаждением вытянулся. Да, Машка — девка-огонь. Молодая только, глупая. Не понимает своего счастья. Будет жаль, если наши гены не соединятся. Хорошее бы потомство получилось. Ну, да ладно, может, еще представится случай. В мыслях о спасении человечества я погрузился в сон.

Снилось мне… нет, в этот раз ничего не снилось, кроме черного нихуя. Все тело затекло. Видимо, долго спал в одном положении. Почему Маша не разбудила? Что-то явно не так. Я осторожно приоткрыл глаз, ощутив чужое присутствие. Потянулся к револьверу, но рука нащупала лишь пустоту. Бля, где он? Все внимательно осмотрел, даже заглянул под матрас. Ничего.

А вот это хреново. Маша решила поглумиться надо мной? Или она работает на пендосов? Сразу же вспомнился Пахомыч, мило беседующий с амерами, когда те приезжали за шишками. Да у них тут, наверно, мафия. Ну, почему паранойя просыпается так поздно? Никому нельзя доверять в этом долбанном мире. Особенно себе. Нахрена было спать в непонятном месте? Но хоть револьвер и пропал, сам я жив и свободен. И главное — со мной мой нож. Медленно вытащил его из ножен и замер. Потому что услышал голоса.

Тихонько отодвинув полог, выглянул в коридор. Голоса доносятся из основного зала. Перехватив нож обратным хватом, я начал осторожно подкрадываться. Странные голоса. Пендосы, мародеры и убийцы так не разговаривают. Раздался звонкий смех. Блин, дети что ли? Добравшись до поворота, замер на месте и начал прислушиваться. И в мирное время эта школота вела себя, мягко говоря, не очень. А теперь, после БП, кто знает, чего от них ожидать?

— За схрон и двор стреляю в упор! — услышал я.

— Блэт! Мудак, хуль ты на меня ствол направляешь?

— Да лан, это ж рофл! Я орнул с твоего ебача, Толстый!

— Зря ты взял револьвер у того мужика, Даня…

— Пох. Он спит. О! Придумал! Давайте, пацаны, в русскую рулетку сыграем! А?

Я услышал щелчки вращающегося барабана. Неплохая идея, малолетние мерзавцы. Перестреляйте теперь друг друга.

— Нет! — ответил другой пацан.

— Пидора ответ!

— Вы заебали! — раздался другой голос. — Верните лучше, это самое, пушку на место!

— А то чо?

— А то пизда.

— Машка придет, пизды вам даст.

— Я б не отказался, гыгы…

— Она говорила, типа, тот чувак… ну… это выживальщик.

— Да не, выживальщиков не бывает.

— А кто он тогда?

— Я хэзэ… где-то она его подцепила. Бомж какой-то.

— Чо, думаешь он ее трахает?

— Да полюбасу!

— Неее…

— Спроси ее сам.

— Я не буду спрашивать, ну его нах.

— Лол. Очкошник.

— Зря ты угараешь, Даня. Если он, это самое, выживальщик, тебе стопудовый пиздец.

— Ты чо, ебобо? За что?

— За револьвер.

— Да не выживальщик он нихуя! Всех выживальщиков на арене замочили.

— Не всех.

— А, ну да. Говорят, один сбежал.

— Да. Он их, типа, главный. Его Саня, кажись, зовут.

— И че?

— А то! Вдруг, тот чел и есть тот самый Саня, которого все ищут?

Я перехватил поудобнее рукоять клинка. Рано, послушаем еще.

— Да ну, бред! Я слыхал, Саня мощный, два с половиной метром ростом. Говорят, он пендосов голыми руками напополам рвал.

— Пиздеж! Самый мощный Вован!

— Да, Вован — топчег!

— Да хрена вам лысого. Заколебали на этого десантника дрочить! Против него еще норм противника не ставили.

— Он седня уработал пятнадцать человек!

— И чо?

— А прикиньте ребзя, Санька поймают и поставят против Вована?

— Бля, Толстый, я бы продал твою мамку, чтоб попасть на этот бой!

— Че ты сказал?!

Послышались звуки возни.

Резким, как удар молнии, броском я ворвался в комнату.

* * *

Когда вернулась Маша, застала такую картину. Трое малолетних преступников, крепко связанные, сидят на диване. А я, поигрывая верным револьвером, готовлюсь начать допрос.

— Ты что делаешь? — воскликнула она. — Развяжи их!

— Стоп, — сказал я. — Ты не предупреждала, что будут гости.

— Машка! Скажи этому! Что. Это. Наш. Схрон! — заголосил самый мелкий, но дерзкий. Пацика зовут Даня, и я уже подумывал его пристрелить. Рядом с ним сидит толстый чувак по кличке Толстый. Он молча всхлипывает, не отрывая круглых от ужаса глаз от моего револьвера. Третьего звать… впрочем, я забыл, как его зовут, но он старше всех, лет четырнадцать, и самый адекватный.

— Ребята сами построили этот Схрон. Своими руками! Представляешь?