Схрон под лавиной

На камнях генералы часто спотыкались, и их пришлось придерживать за локти. Но каменные россыпи миновали все же удачно, а дальше двинулись по тропе, идущей вдоль достаточно широкого в этом месте ручья. Ширина ручья обуславливалась, видимо, тем, что на бандитской позиции нижние части каменной стены все же образовывали частичную запруду, и потому ручей разливался. Основная вода сбегала дальше и струилась уже сильным потоком по более узкому и глубокому руслу. Но тропу ручей не заливал и движению не препятствовал.

Майор Ломоносов воспользовался тем, что в самом ущелье стены не имеют привычки стрелять и надобности во фланговом охранении не было, догнал старлея Шаха и зашагал рядом.

— Странная тропа. Не верится, что здесь бандиты прошли, — недовольно проворчал он.

— Чем она странная? — не понял старший лейтенант.

— Сколько смотрю, ни одного окурка не нашел. Обычно за бандой идешь, окурков полно.

— Мы вчера обыскивали землянки банды Гаримханова, там во всех трех землянках пепельницы стояли из консервных банок, переполненные окурками. Только в одной землянке пепельницы не было. Там сам эмир жил, а он некурящий.

— Вот я про то и говорю. Что это за бандиты такие, что окурков за собой не оставляют! Просто спецназ ГРУ, иначе не подумаешь. У меня уж мысли были, что они не здесь шли, а каким-то другим путем. Может, тоннель под ущельем или еще что-то такое…

— Ты прав в одном, это настоящий спецназ, только не ГРУ, — уверенно подтвердил Шахамурзиев. — Эти бандиты, я думаю, в основном бывшие или действующие спецназовцы из арабских стран. Мне говорили, что их «Аль-Каида» сюда перебрасывает по указке из-за океана. В Сирии они уже потеряли надежду, хотят устроить заваруху здесь. И банды усилены спецназовцами-добровольцами из Иордании и Саудовской Аравии. Кроме того, это же не просто бандиты. Это фанатичные салафиты. Они и водку не пьют, и не курят. И наркоту только неверным продают, но сами не потребляют.

— Товарищ старший лейтенант, — позвал старший сержант Чухонцев. — Есть след…

Рядом с тропой валялся окровавленный ватный тампон, какие накладывают на раны при перевязке. Ломоносов сделал три шага в сторону ручья, подковырнул ногой большой плоский камень, перевернул его и сказал:

— А вот и остальное… — Камнем были придавлены грязные и окровавленные бинты. — Раненого здесь перевязывали. И следы убрали. Это не наши бандиты. Наши бы просто так бросили.

— Вообще-то мне даже жалко, что их уничтожили полностью, — заметил старший лейтенант. — Если бы их захватить, можно было бы говорить об интервенции. Это серьезный аргумент в дипломатии. Я понимаю, что безжалостное уничтожение — тоже мощный аргумент. Другие десять раз подумают, прежде чем сунуться к нам. Тем не менее…

— Тем не менее, объединив наши с тобой отряды, мы смогли бы только ущелье перекрыть и не пустить их дальше, — сделал вывод майор Ломоносов. — И то, думаю, обязательно с большими потерями. А чтобы захватить — это уже вопрос к командованию. Нужно значительно усилить нас, тогда задача была бы решаема.

— Скорее всего, это так… — согласился старлей Шах.

В ущелье становилось с каждой минутой светлее. Полностью светло, как, например, на перевале и тем более где-то на склоне хребта близко к траверсу, в ущелье не бывает. Все-таки любое ущелье напоминает комнату без окон с раскрытой только частично дверью на улицу. Как в комнату через щель попадает свет, так и в ущелье он попадает сверху. Тем не менее, свет все прибывал и прибывал. А свалившийся со склонов снег отражал его и делал день более светлым.

— Какое расстояние нам обещал товарищ генерал? — спросил Шахамурзиев.

— Пять с половиной километров. Расчеты со спутника, — ответил Ломоносов. — Обычно это бывает без обмана, спутник считать умеет.

— Я прикидывал. Полтора километра от перевала до линии боя.

— Два, — поправил майор.

— Вчера я тоже так думал, а сегодня шаги считал, от силы тысяча шестьсот метров. Но я округляю до полутора. Тропа не везде ровная, порой петляет. Спутник измеряет по прямой линии, значит, надо сокращать. Остается четыре километра. Из них мы прошли два с половиной, еще сто метров сбросим на изгибы ущелья, потому что ракеты летают по прямой линии, и выходит, что до места еще более полутора километров, а скалы… Посмотри на скалы… И посмотри на снег…

— Чем тебе снег не нравится? — остановился перед снежным сугробом Ломоносов.

— Он свалился ночью. Нынешней ночью рухнул со склона. И везде небольшими кучками. Не накопил собственной массы, чтобы под своим весом упасть, но его сбило температурой. Взрывы термобарических зарядов покрывают расстояние в полтора километра с лишним. И копоть на скалах. Выше смотри. Выше…

— Выше — вижу, — задрав голову, сказал майор. — Копоть. Но почему в нижней части ничего нет? Значит, при таком взрыве можно лечь на землю, рожу в камни, и взрыв пройдет над тобой?