Схватка

Когда они миновали Павшино, один из телохранителей обратил внимание на трассирующие над лесом золотистые цепочки, однако вслух ничего не сказал. Ему осточертела сверхурочка и он не хотел затягивать рабочий день на посторонние отвлечения — стреляли далеко и в небо. Обычное предновогоднее развлечение богатых детей богатых новых русских…

— Молчим! — вдруг сказал президент и рядом сидящие с ним телохранители поняли, зачем шеф просил тишины. На экране телевизора, вмонтированного в панель, отделявшую передние сиденья от средних, где между двух охранников находился президент, появились любопытные картинки криминальной хроники. Крупным планом — горящий ангар, дым, огонь. Камера «входит» внутрь ангара и перед зрителями открылась картина ужасного побоища. Три горящие, вернее, догорающие машины, в разбитых окнах которых — в копоти и кровавых подтеках — едва угадываются лица людей. И снова крупный план: лежащий на полу оплавленный огнем металлический костыль, в двух метрах от него — распростертое человеческое тело без обеих ног и рук. Еще дальше — полосатое пятно тельняшки, это кто-то из бывших десантников, изрешеченный пулями. Пошел дикторский текст, по интонации напоминающий репортаж с автогонок: «По мнению заместителя Генпрокурора Кудинова, здесь произошла битва между бандитской группировкой, осуществляющей контрабанду спирта и незаконное производство водки, — вещал диктор, — и бывшими воинами-интернационалистами. В прошлый раз мы уже сообщали о жертвах, которые имели место в результате вооруженного столкновения и огромных количествах водки и спирта, сгоревших на трех подземных складах этой подпольной фирмы. Сейчас у нас появились новые данные по этому делу: как сообщил наш источник, данная бандитская группировка, путем насилия и угроз, принудила инвалидов афганской и чеченской войн продать свои квартиры и идти попрошайничать на улицах Москвы. И деньги, вырученные от продажи этих квартир, и деньги, заработанные бывшими воинами, поступали на счета этой фирмы, его руководителя Алиева. Физические издевательства, спаивание и угрозы поставили очень многих ветеранов в положение рабов — без дома, без семьи, без малейшей надежды на будущее…Видимо, государство забыло о своих сыновьях, отдав их судьбы на откуп потерявшим человеческий облик подонкам, которые сделали из русских ребят позорное средство обогащения и унижения человеческого достоинства. Жаль, конечно, если эти страшные кадры не увидит наш Верховный главнокомандующий, кому, собственно, и адресуется этот печальный репортаж…»

Камера скользнула по искореженным чанам, автомобилям, рухнувшему сегменту кровли и замерла на человеке-обрубке, у которого вместо лица — кроваво обуглившаяся рана… Он лежал возле взорванного шестисотого «мерседеса», из окна которого торчала мужская нога в кроссовке…

— Дожили, — только и сказал президент. Но кто его знал, поняли, какую силу гнева он вложил в это короткое слово. На висках взбухла вена, нехороший блеск зажегся в его глазах.

Вынув из ячейки телефонную трубку, президент напрямую соединился с главой своей администрации. Когда ответили, он прогромыхал: «Лев Евгеньевич, подготовьте к завтрашнему утру указ, .. — он сделал паузу — ему стало вдруг нехорошо, однако, преодолев слабость, президент продолжал: — Завтра утром у меня на столе должен лежать указ о строительстве для инвалидов-интернационалистов…нет, для инвалидов всех войн домов-профилакториев с больничным обслуживанием, отдельных квартир… И об обеспечении их личными автомашинами… Деньги? А это не наша с вами проблема. Деньги возьмем у олигархов и бандитов…»

— Вот после этого и отменяй смертную казнь, — тихо произнес президент и закрыл глаза…

Трубин, глядя на заснеженные поля, думал крамольную мысль, касающуюся слов президента насчет домов-профилакториев и личных квартир: «Ваши бы слова, товарищ президент, да Богу в уши…Сколько на вашем указе чиновники набьют себе карманы, всякие посредники, подрядчики…»

Они въехали в лесопарковую полосу и полковник, взглянув на умиротворенно застывшие вокруг деревья, с облегчением подумал: «И на это раз, слава тебе Господи, пронесло…» Однако как показали дальнейшие события, он рано благодарил Всевышнего. Это стало ясно после того, как раздался зуммер и заместитель начальника внутренней охраны Архангельского майор Огурцов доложил:

— В связи с обнаружением в окрестностях объекта пока не установленного транспорта дальнейшее передвижение кортежа считаю нецелесообразным. Оперативная группа в составе сотрудников ФСБ во главе с капитаном Титовым, а также работников милиции Западного округа Москвы с капитаном Недошивиным прочесывают зеленую полосу, о результатах чего будет незамедлительно вам доложено.

Фраза была настолько сложно-подчиненной, что Трубин не сразу осознал, о чем идет речь.