Схватка

Пять сотен ратников, включая всех гусар, оставил Кмитич за уже почти построенными укреплениями на Могилевском тракте к югу от Барани. К юго-востоку под командованием Сичко в еловом лесу недалеко от вески Устье Кмитич оставил сотню партизан, куда намеривался отступлением заманить московитов. Остальные под литавры и флейты выдвинулись на морозном ветру вперед к селу Дятлово, прямо навстречу Хованскому.

Следующий день принес точно такую же промозглую осеннее-зимнюю погоду Ветер также как и накануне гонял мелкие снежинки, все вновь кутались в тулупы и шубы.

Рать Кмитича и заметить не успела, как чуть было не уперлась в обоз Хованского. В армии московитов поднялся переполох. Все спешно готовились к бою. Московский князь явно не ожидал, что его кровный враг появится так быстро прямо под носом, словно из-под земли.

— Быстро! — орал на своих ратников Хованский, — строиться! Готовсь! Запалить фитили! Конница к бою!

Хрипло завыли рожки, трубя тревогу.

Кмитич, жмурясь от ветра, командовал, выстраивая пики-неров и жмайтских пехотинцев в три шеренги. Ветер трепал полотнища пацавской хоругви, гнул древки знамен.

— Стоять бодро! Не уступать врагу! Без приказа не стрелять! — скакал Кмитич перед строем пикинеров и мушкетер, размахивая саблей. Две пушки выкатили вперед, мушкеты были заряжены, фитили дымились. Было около полудня…

— Стрелять не прежде, чем с двадцати шагов от врага! — кричал своим желдакам Хованский, морщась от липких холодных снежинок. — Все знамена вынести вперед! Пушки! Открыть огонь!

Московские канониры запалили фитили пушек, дали залп. Несколько ядер врезались в сосновый полисад, наскоро построенный перед позицией пехоты Кмитича. Щепки полетели во все стороны. Кто-то упал, не то неудачно отскакивая, не то раненный осколками полисада. Все перекрестились. Над головой Кмитича прошипело ядро.

— Черт! — прокричал в воздух Кмитич. — И ветер прямо в лицо! Все против нас!

И словно возникнув из белой пелены холодного ветра, появились московитские пехотинцы. Из-за пушечного обстрела их явно проворонили буквально все. Первый ряд московских пехотинцев опустился на колено и грянул залп, тут же второй, тех, кто стоял за ними. Жмайты охали, падали, сгибались под пулями.

— Стоять! — кричал, надрываясь Кмитич. — Огня!

Жмайтская рота, не обращая внимание на падающих то здесь, то там своих солдат, также огрызнулась белым облаком порохового дыма. Рванул уши залп. Умело быстро отстрелявшиеся пехотинцы отступали вглубь, вторая шеренга, дружно шагнув вперед и вскинув свои мушкеты под четкой командой, пальнула вторым залпом. И не успел развеяться дым и отзвучать в ушах эхо, как вышел третий строй. Вновь залп… Московиты уже уходили, уволакивая раненных. Некоторые остались лежать на замерзшей земле. В догонку им прозвучал четвертый залп уже перезарядившейся первой шеренги…

— Отставить стрелять! — кричал Кмитич. — Берегите заряды на случай атаки!

— Не нравится! — радостно крикнул пехотный литвинский офицер, вдогонку оступившим ратникам Хованского, но тут же вновь зашипели над головами ядра. На этот раз стреляли разрывными и более точно. Рыжие вспышки, грохот взрывов… Белый густой дым заволок пехотный строй. Солдаты стали пятиться, пригибаясь от страшных гранат.