Схватка

Мои тюремщики крепко встревожились – и «ключник» что-то резко приказал. После чего один из поганых, кто только что тыкал в меня древком копья, потянулся к выходу из кибитки, а второй словно в растерянности отступил от моей клетки. Буквально пару секунд спустя посланный на разведку монгол ответил старшему; содержание ответа для меня осталось, понятное дело, загадкой – но по тону его стало понятно, что татарин явно возбужден! И, как кажется, даже немного испуган…

«Ключник» вновь посмотрел на меня – с явным раздражением и неприкрытой злобой – после чего жестом приказал мне выходить, злобно, угрожающе при этом прошипев что-то явно нелицеприятное на мой счет.

– Да конечно, только вот тапочки обую! Нужен – заходи сам!!!

Я сделал ответный, приглашающий жест рукой, нагло усмехнувшись в лицо татарину – и тот, наконец, поддался эмоциям: достав изогнутый, не очень длинный кинжал из-за пояса, ворог решительно подался вперед, выставив вооруженную руку перед собой…

Попался, голубчик!

Узилище мое совершенно невелико – так что отпрянув к дальней от входа стенке, я дал возможность монголу лишь наполовину протиснуться в нее, сделав единственный шаг внутрь… Нет, конечно, если бы он имел цель убить меня, то я бы действовал иначе – хотя в этом случае меня просто нанизали бы копьем сквозь прутья клетки! А так ворог лишь потянул изогнутое лезвие к моей груди, вновь приказав вылезать – и постаравшись принять испуганный вид, я согласно кивнул: мол, поиграли, и хватит дядя, я все понял, ножик у тебя, твоя взяла…

Я даже потянулся было вперед – но тут же сделал короткий подшаг влево, одновременно с тем смещаясь с линии возможной атаки-укола поворотом корпуса! Левая ладонь моя легла на сжимающий кинжал кулак поганого, прихватив его у большого пальца – а вот правой я буквально ударил по тыльной его стороне, направляя кисть в сторону монгола… И тут же скрутил ее влево, на слом сустава!

Залом удался на славу – татарин пронзительно вскрикнул от боли, выронив кинжал! Он даже не попытался высвободиться (еще бы!), зато крикнул что-то своим… Наотмашь, со всей возможной силой я врезал ребром ладони татарину под ухо, оглушив противника – и заставив его голову аж дернуться вправо! Нырок вниз – и мои пальцы крепко сжали рукоять трофейного кинжала. Рывок вверх – и я без всяких сожалений вогнал клинок в открытое горло тюремщика!

Минус один!

Толкнув хрипящего монгола в проем клетки, теперь-то я постарался как можно быстрее вынырнуть из нее – навстречу оставшимся врагам. Шутки в сторону – церемониться со мной теперь точно никто не станет…

Меня спасает то, что монголы до последнего держали копья тупием древок ко мне – а чтобы перехватить такое оружие в узком пространстве кибитки, требуется время. Немного времени, всего несколько секунд, если не суетиться и не мешать друг другу – но этого времени я поганым не дал!

Один из монголов сам шагнул ко мне навстречу, по-прежнему сжимая в руках копье. Он не успел направить его острием ко мне, а потому просто ударил, – скорее даже толкнул древком… Толчок, к слову, вышел неплохим, я едва не потерял равновесие! Но понимая, что если упаду, если снова окажусь в клетке, тут-то мне и придет конец, я надавил навстречу, буквально лег на древко… И одновременно с тем со всего маху, этаким футбольным ударом пробил голенью правой в пах охнувшего от резкой боли врага! Татарин стал ожидаемо оседать на колени – и именно в этот миг я ударил кинжалом по восходящей, перехватив его обратным хватом. Лезвие полоснуло по шее противника, по бестолковости своей облегчившего мне задачу – и давшего расправиться с врагами поочередно…

Третий тюремщик выпустил бесполезное накоротке копье из рук и рванул саблю из ножен. Неплохо! Но я толкнул раненого татарина ему навстречу, блокируя клинок – и рванулся к поганому сам, выбросив правую руку в длинном выпаде… Кинжал по рукоять ушел в правый глаз страшно, пронзительно закричавшего монгола – чей крик, однако, угас спустя мгновение…

Полог кибитки откинулся, и в проеме ее показался сурово насупленный татарин, сжимающий в руках составной лук с уже наложенной на тетиву стрелой. Я попытался привлечь к себе убитого мгновение назад тюремщика, закрыться им от оперенной смерти… Но коротко свистнув, срезень ударил мне в бок.

Боль пришла мгновением спустя – а в первую секунду мне показалось, что левый бок под ребрами просто чем-то обожгло…

– А-а-а-а!!!

Что-то яростно прокричав, я освободил кинжал – и рванулся к лучнику, до которого и пройти-то всего три шага! Но еще один сильный толчок заставил меня оступиться – а скосив глаза вниз, я с внезапно нахлынувшим ужасом увидел, что из живота моего торчит оперенное древко монгольской стрелы… Но сильный страх способствует дикому выбросу адреналина в кровь – и я сделал последний шаг к противнику, одновременно с тем ударив кинжалом!

Вот только ударил я слепо, уже как попал, пусть и со всей возможной силой – и трофейный клинок лишь беспомощно скользнул по стальным пластинам ламеллярной монгольской брони…