Схватка

«Твое слово станет законом. Коронный совет обязан утверждать твои указы. Ты не смеешь распускать Коронный совет или пытаться злоумышлять против власти императора или поступать так, чтобы твои действия разрушили Империю. Однако ты вправе казнить членов Коронного совета за доказанное предательство или же работу против Империи, или любого другого подданного Империи — человека либо нелюдя. Такова твоя власть. Коронный совет не может тебя сместить. Тебя назначил сам Император».

Все было так. До недавнего времени.

Бордовый оттиск Большой имперской печати сиял на трех последних указах Совета. И указы эти…

* * *

Я едва успел принять ванну (и не выпить ни грамма кофе), как за мной явились двое степняков, провожатых от дочери Владыки.

Вместе с ними в глубоких сумерках я отправился к берегам Оргумина.

Глава 30-32

Глава тридцатая

Отправился я чертовски злым, даже разъяренным, сунув за пояс гладиус. По старой, еще земной привычке хотелось каждой встречной придворной харе сообщить криком: «Уволен!», что, в общем, и сделаю, чуть только в руках окажется настоящая власть…

За мной шествовали тридцать Алых, и зрелище это в полумраке вызывало у меня горький смех. Глядите — господина архканцлера ведут на секс под конвоем. Что говорите? Так ведь страшно ему, болезному, одному-то на секс выбираться…

На территории Варлойна среди деревьев и на площадях желтушно тлели масляные фонари. Громко кричали вороны на крышах… Но хотя бы тени летучих мышей — кожанов — не мелькали над шпилями башен. Все-таки эти твари предпочитали спокойную воду Аталарды, где можно кормиться рыбой, и презирали помойки…

Я проложил путь через эспланаду перед центральным корпусом дворца. Осмотрел почерневшие окна Архива. Там, в Архивах, кипела работа — на фоне ярких огней мелькали тени… Подчищают место преступления ребята, уничтожают остатки компромата, наверное… Ну, совет вам да любовь. Вы сами решили свою судьбу. Обойдемся без аудита бухгалтерии. Будем, все-таки, по-живому… чикать.

Но — что ищет там одна из фракций? У меня сложилось впечатление, что пожар был устроен не только для того, чтобы уничтожить бухгалтерию, ох, не только! Под прикрытием этого бедствия они ведут поиски чего-то… очень важного, и такого, что лежит — возможно! — в Архивах, но где — неизвестно. И толку сейчас соваться к ним нет, потому что я просто не знаю, что они ищут — а они, ясное дело, не скажут.

Чуть дальше повстречал Алых, которые катили на тачках бочки нераспроданного винного запаса. На некоторых видны меловые отметины брата Литона… Горцам помогали несколько дворцовых слуг, чему я изрядно удивился. Взопревшие, в красных ливреях, они на трех тачках, каждая о четырех парах колес, везли тяжелые, уложенные горками бочонки, поверх которых лежали грубые дерюги с белыми же пометками в виде странной такой загогулины…

Слуг сопровождал коренастый бородач с плешью во всю макушку. Он командовал ими зычно, громко, сразу обращал на себя внимание. Вот кстати забавно — парики тут известны, но не вошли в моду среди знати, а используются только актерами и, если у какого-то знатного господина перестает колоситься на макушке, он не стыдится это демонстрировать, не то, что в старой Европе, или, того хуже — в Древнем Риме, когда Юлий Цезарь стеснялся своей лысины и за глаза носил прозвище «Плешивец».

Бородач резво подбежал ко мне, метнул короткий поклон. На груди блеснул каменьями медальон, я не разобрал в сумерках, что там изображено.

— Господин архканцлер Торнхелл, ваше сиятельство! Я Занзак Турмалли, главный виночерпий Варлойна, спешу засвидетельствовать вам свое глубочайшее почтение! — Голос его взволнованно подрагивал.

«А где ж ты раньше был, виночерпий? — чуть не спросил я. — Ты один из тех, кто старательно скрывался от меня все эти дни… Я даже Дио Ристобала, канцлера, еще не видал».

— Я восьмой Турмалли в роду, исполняющий сию обязанность почетную!

— Уволен.

— Ась, ваше сиятельство? — Он уставился на меня с изумлением.

— Говорю: я доволен знакомством, Турмалли… Рад, что до ночи печешься о благе Растаров.

— Да как же… узнал вот, что солдатиков нагнали, решил всемерно помочь, ведь моя обязанность это прямая, не оскудею помощью-то, на мне ведь винные подвалы, по старому, значит, уговору с фамилией Турмалли… Помочь господину архканцлеру в делах — почет и радость!

Он прятал глаза, что-то лепетал, будто я застиг его на горячем, будто он вывозил из Варлойна, а не завозил вино!