Схватка Бессмертных Екатерина Шельм (СИ)

Они осторожно переложили его на постель. Адар с другими оборотнями пошли запирать в подвале пленного. Рабахи остались снаружи, тихо переговариваясь на своем языке.

Хел мрачно молчал. Ретт прекрасно понимал о чем он думает. Алхимик скорее всего умрет в течение ночи. Ну и ничего, подождем, а там продолжим путь. Хел никогда не одобрял увлечение Ретта алхимией и дружбу с Ла Росси. Считал, что этот парень принес стае больше забот, чем пользы, особенно после истории с учениками маркиза Леонида Фетаро.

Ретт чувствовал себя беспомощным, стоя рядом с постелью, на которую положили Жана. Что если он умрет вот так, не приходя в сознание? Не может он такого допустить!

Ретт вышел и подошел к Халиду Рабаху.

— Мне нужны алхимические лекарства и срочно. Если их есть где достать, скажите мне где.

— Я понимаю твою боль, волк из Шефердов. Но в этом городе у наших стай нет друзей. Только враги.

— Почему военная часть не даст вам лекарства? Вы же служите в армии!

— Князь Мильдар гневается на нашу стаю. Военные не станут помогать никому из Рабах.

Ретт удержался от бесполезного вопроса «А почему?». Да из-за него. Из-за того, что стая собралась покинуть страну. Из-за зреющего предательства. Из-за его будущего брака… который он мечтает отменить. Ретт постарался, чтобы на лице не отражались его мысли.

— Тогда помогите мне забрать лекарства у врагов стаи.

Рабах молчали. Переглянулись между собой.

— Ты предлагаешь нам напасть на гарнизон князя? Это будет стоить моей семье дорого.

— Этот человек мой друг. Если вы не пойдете со мной, значит я пойду сам.

Он не сказал больше ничего позволяя им осмыслить. Если его убьют планам на союз с Галиваром конец. Император Карл не станет ждать пятнадцать лет, пока подрастет Роберт Шеферд, чтобы заключить другой династический брак. А значит когда война начнется, а она начнется, стая будет должна сражаться за князя Мильдара Маркийского Третьего. Который уже не считает их своими союзниками.

Халид Рабах молчал. Думал. Сзади него оборотни почтительно опустили глаза.

— Люди князя напали на нас. — сказал Эверетт жестко. — Его стрелки и его оборотни. Из-за него мой друг умирает и я не остановлюсь из-за паршивой дипломатии, которой тут уже и не пахнет.

— Я должен посоветоваться со своими людьми. — сказал Халид.

— Как только солнце сядет, я иду за лекарствами.

Рабахи отошли от комнаты, вышли в сад. Ретт при желании мог легко подслушать их, если конечно они не перешли на язык жестов, а Шеферды частенько так и делали, чтобы избежать волчьего слуха. Он сосредоточился. Рабахи говорили. Но он не понимал Маркийский выше уровня «как идти на базар?», «смирна», «шагом марш» и «огонь». Странно, но говорил Халид и женский голос. Почему они вообще отправили на такое дело волчиц? В стае Шефердов волчицы не воевали, хотя деогенса могла бы десяток волков завалить на раз. Но считалось, что ей не по рангу оборачиваться и грызть глотки. Для этого у нее и была стая, и раз вожаку приходится воевать самому, значит волки плохо делают свою работу. Никому не хотелось, чтобы деогенса подвергалась даже малейшей опасности.

А тут на границу, встречать чужака, на которого почти наверняка нападут отправили трех девиц. Немыслимо.

Он снова слушал, пытаясь понять с кем Халид разговаривает из трех женщин. Из них Ретт говорил только с одной, той что дала проклятой святой воды, но маркийский и галиварский отличались и он не понимал тот же это голос или другой. Кажется, похож. Может какая-то важная шишка эта девица в их стае? Альфа-волчица Рабахов, мать его невесты была мертва. У главы было шестеро детей, пять сыновей и младшая дочь, но все сыновья погибли в бесконечных войнах князя Мильдара. Халид почти наверняка приходился главе стаи родней, иначе его не отправили бы встречать такого важного гостя как жених единственной дочери и драгоценный залог союза с Галиваром.

Сейчас Ретт понял, что положение в Маркии их дальновидный император оценил точно. Стая Рабах и князь уже на ножах. Податься им и правда некуда, и князь знает, что вот-вот потеряет свою сильнейшую стаю. Лучше уж убить, чем отдать врагу. Ретту стало даже жаль эту семью, оказавшуюся между молотом и наковальней.

«А ты свою стаю не в такую ли передрягу собираешься втянуть, будущий альфа?» — задал он сам себе вопрос. Он вернулся в комнату к Жану. Хел пропал, жена хозяина обтирала алхимику лицо. Он начал бормотать в бреду.

— Шестнадцать… нет восемнадцать грамм… Тереза, принеси пожалуйста папку Стрела пять… нет-нет, не нужно… я справлюсь…

Ретту перехватило горло. Вокруг клубился пыльный жаркий воздух Маркии, Жан умирал, а Тереза была черти где с Леонидом Фетаро. Наверняка скользкий ублюдок не дает ей скучать.

— Плоха! — хозяйка коверкая слова ткнула пальцем в Жана. — Смерть. Не помочь.

Ретт обернулся, услышав шаги. Вошел Халид Рабах.

— Мы поможем тебе. Как только спустится ночь.

Ретт кивнул, оборотень ушел.

— Продержись, Жан, — пробормотал Ретт. — Я найду эти чертовы эликсиры. Должны они быть тут.