Схватка Бессмертных

Глупые детские мечты. Фарух женат на волчице из стаи Валис. А она, Джая, уедет в Галивар и никогда больше его не увидит. Ни его, ни свой дом, ни пирожки халди, что пекут на первый день лета, и нежные лепестки редких белых роз, и острые яркие специи, изящные рисунки на телах… Вся жизнь, которую она знала, которую любила, останется позади. От этого стало так тоскливо и больно, что Джая еще сильнее захотела поговорить с этим странным алхимиком. Все прочие будут говорить с ней о долге. Она знала свой долг и приняла его. Но… Ей все равно было больно и печально и не у кого было искать утешения.

Джая принюхалась в коридоре, быстро нашла комнату галиварцев и постучала. Открыл алхимик.

— Я пришла к тебе учить рантам. — сказала Джая вызывающе. Именно к нему, а не к Эверетту Шеферду. Вот еще! Нужен он ей, будущий муж. От этого сердце сдавило еще сильнее. Шеферд — ее будущий муж. Ужас!

Ла Росси расцвел кривой уродливой улыбкой.

— Прошу, Старшая дочь. Рад вас видеть. А эм… и ваших спутниц. — Ла Росси пропустил трех девушек в комнату.

Он, видно, что-то читал. На столе в беспорядке валялись книги, некоторые были подпалены и наполовину обгорели.

— Прошу прощения. — она торопливо стал сгребать бумаги и книги. — Я сейчас…

Джая подождала пока Ла Росси унесет бумаги. Ханья поставила низкий стол посреди комнаты и встала у окна, Марида у двери. Ла Росси для галиварца на присутствие телохранителей реагировал довольно спокойно. Они уселись за стол, Джая неспеша вытряхнула фигуры из футляра, разложила поле и стала медленно расставлять их как положено.

— Что-то тревожит тебя, Джая-да? — Ла Росси посмотрел на нее озабоченно.

Джая промолчала. Жан Ла Росси тоже умолк.

— Это хар, старшие фигуры, — начала она объяснять правила. Так было легче, говорить о чем-то отстраненном, привычном. Ла Росси кивал, задавал вопросы, быстро схватывал.

Они сыграли первую партию до половины, потом снова разложили фигуры и начали вторую.

— Очень изящная работа.

— Ранты любят в Маркии. А то, что любят, украшают. — Джая понимала, что отвечает ему односложно и большей частью молчит, а ведь сама пришла. Но тревога давила ей на грудь, а что толку было жаловаться Ла Росси. Как будто он мог ей помочь. Как будто хотел.

— Ты женат? — спросила она, вдруг вспомнив об этом. Он ведь человек и может быть связан с какой-то женщиной. То, что от него не пахло женщиной, могло ничего не значить, они же были в пути несколько недель.

— Нет, почтеннейшая. Я не женат.

— Почему? Ты… — Джая прикусила губу, пытаясь подобрать вежливые слова. — Ты уже давно в возрасте.

— Я стар? — Ла Росси рассмеялся, и Джае стало чуточку легче на душе. Он хорошо смеялся, открыто, хоть улыбка его и не красила.

— Нет, не стар. Но отчего не женишься? Глупо проводить жизнь в одиночестве.

— Моя матушка считает, что я женат на работе.

— Лечишь людей, — кисло скривилась Джая. — Зачем?

— Я считаю, что это самое ценное, что я могу сделать. — он полез за шиворот рубахи и достал цепочку. На ней болтался странный деревянный оберег в виде лапы. — Это подарок от моей первой пациентки. — Он повертел лапу в руках, сглотнул. — Мы были детьми и моя подруга упала и сломала руку. Нам было по десять. Я тогда поглощал все книги по медицине и алхимии которые мог найти в нашем городе, мечтал поступить в королевскую алхимическую академию. Я наложил шину и довел ее до местного алхимика. Тот похвалил меня, и она подарила мне это. Через два года она умерла от чахотки. — Ла Росси убрал лапу обратно. — Никто ничего не смог сделать. — Ты ее любил?

Ла Росси помолчал, а потом кивнул.

— Да, любил. Не знаю, выросло бы это во что-то, но я любил. Она была, — Жан улыбнулся и лицо его снова перекосило. — Очень любила жизнь, оттого ее смерть была вдвойне несправедлива. Я объявил чахотку своим кровным врагом.

— Что случилось с твоим лицом? — Джая потянулась коснуться его щеки и опомнившись отдернула руку. Жарко покраснела, но Ла Росси слава духам, уже заговорил и сделал вид, что не заметил.

— Я ввел себе препарат, парализующий мышцы. Одна вампирская семья хотела обратить меня. Очень сильно хотела.

— Кто именно?

— Дегара. Они любят обращать перспективных ученых. Алхимики их особый интерес.

— Но ты не захотел?

— Я не хочу убивать людей и хочу оставаться человеком. Видеть солнце, жить свободным. Все эти якобы преимущества, которые дают силы бессмертных, оплачиваются слишком высокой ценой. Я предпочитаю сохранить себя… — он умолк и посмотрел в сторону что-то припоминая. — А впрочем, иногда хочется быть сильным как вы. Чтобы не бояться.

— Ты боишься? — Джая обычно трусов презирала. И этого Ла Росси почти не считала за мужчину — уж слишком хилый и слабый. Но сейчас она и сама боялась будущего впервые за всю жизнь. И сегодня в ней впервые проснулось некоторое понимание, что страх не обходит стороной никого — ни смертных, ни бессмертных.