Схватка призраков

– Если чего, меня можно найти там! – Грязный палец ткнул в сторону окруженного покосившимся забором полуразрушенного склада. – Найдешь выпивку – заходи. Мы с ребятами будем рады.

– Обязательно. – Виктор кивнул новому приятелю и, слыша за спиной жадное бульканье, зашагал на север.

Его ждал путь к отелю «Гранд-Босфор».

Электронная карта позволяла Виктору двигаться дворами и заброшенными переулками, избегая крупных магистралей, где вероятнее всего он мог наткнуться на полицию. Зеленский миновал мост Ататюрка, обошел стороной пешеходную зону проспекта Независимости, где сонмы туристов бродят в любое время дня и ночи, и с запада вышел к площади Таксим.

Прошел на одну из выходящих на нее улиц, где расположился отель «Гранд-Босфор», и устроился напротив его ворот. Положил перед собой найденную в помойке шляпу и заканючил вполголоса:

– Велик Аллах над нами! Велик Аллах над нами! Подайте убогому во имя Его!

Время подходило к девяти часам, и улица потихоньку оживала. Мимо сидящего на тротуаре нищего проходили спешащие на работу люди, в шляпу сыпалась мелочь, пару раз падали купюры.

Ровно в девять к отелю подкатил большой, окрашенный в алый цвет автобус, и из него с шумом полезли туристы. Они таращились на «нищего» с удивлением и восторгом, иные явно думали, что это актер, по заказу туристической фирмы создающий экзотическую обстановку.

До Виктора доносились полные восхищения реплики:

– Смотри, какие живописные лохмотья! Прямо из музея!

– А синяки как здорово нарисованы!

– А может, он настоящий?

Последнее предположение было в результате горячего спора отвергнуто.

Туристы, судя по выговору – из Северной Европы, скрылись за воротами, а им на смену из отеля вышел охранник.

– Слушай, ты, – сказал он без особого дружелюбия, – убирайся отсюда подобру-поздорову.

– Велик Аллах над... – Виктор прервал монотонное нытье и посмотрел на охранника с возмущением. – Кому я тут мешаю? Что, кому-то вред оттого, что я сижу здесь и славлю Творца?

– Директору. – Охранник поморщился. – Ты сидишь прямо на виду из его кабинета. Так что давай проваливай...

Он протянул было руку, чтобы подтолкнуть «нищего», но в последний момент раздумал прикасаться к нему.

– Ладно, я уйду! – сказал Виктор гордо. – Но Иблис еще насыплет соли в башмаки твоему директору, да и тебе тоже!

Кряхтя и поминая Аллаха, он поднялся, прихватил шляпу и заковылял в сторону. Но стоило охраннику скрыться за воротами, как воровато огляделся, перебежал улицу и устроился около самой ограды, так, чтобы его не было видно из отеля.

В приложениях к электронной карте имелось расписание транспорта, и еще ночью Виктор узнал, что первый стратоплан из Берна прибывает в половине девятого утра.

Если Загоракис прилетит на нем, то «нищему» осталось продержаться совсем немного. Если на следующем, садящемся в четыре, можно будет уйти и некоторое время не мозолить глаза охране и постояльцам.

Но планы едва не спутал полицейский патруль. Только «нищий» расположился на новом месте, как трое стражей порядка появились со стороны площади Таксим.

– Так, ты кто такой? – спросил один из стражей порядка, необычайно светлокожий для турка. Синие глаза его смотрели подозрительно, а ладонь, лежащая на рукоятке дубинки, была размером с лопасть весла.

– Карим я, Карим Онглы, – ответил Виктор, изображая страх и замешательство.

– Что ты тут делаешь? Разве не знаешь, что попрошайничество запрещено законом?

Судя по количеству попрошаек на улицах Стамбула этот закон либо приняли недавно, либо относились к нему не очень серьезно.

– Я вовсе не попрошайничаю, а славлю Аллаха Единственного и Милосердного!

– А ну, Мурза, бери его. – Светлоглазый полицейский наклонился, еще один зашел с другой стороны. – Отведем его в участок. Пусть славит Аллаха там...

От тычка, пришедшегося в сломанные ребра, Виктор на мгновение задохнулся, из глаз его потекли слезы.

– Фу, от тебя разит, как из винной бочки! – сказал третий полицейский. – Или ты не знаешь, Карим Онглы, что мусульманину пить запрещено?

– Аллах тяжко наказал меня за тягу в выпивке! – прошипел Виктор, больше всего опасаясь, что полицейские начнут его обыскивать и обнаружат закованную в гипс руку. – Он наслал на меня проказу!

Полицейские отшатнулись, точно по команде, тот, что ткнул «нищего», принялся спешно вытирать руку о штаны, точно надеялся таким образом избавиться от бактерий лепры.

– Проказа? – В синих глазах мелькнуло отвращение. – И ты с такой болезнью бродишь по улицам?

– А вы разве не знаете, что лепрозорий в Тарабье закрыли полгода назад? – Виктор врал напропалую, понимая, что в данный момент нападение – лучшая защита. – Сказали, что нет денег...

– Пойдем отсюда, – пробормотал третий полицейский. – Что ты пристал к нему, Хаким? Если вести его в участок, это же сколько возни! И ради кого? Ради нищего пьянчужки?

– Ладно, – буркнул светлоглазый Хаким и поправил фуражку. – Но ты смотри. Еще раз попадешься – загремишь в тюрьму!

– Я понял. Да благословит вас Аллах, доблестные воины! – Виктор смотрел, как они уходят, и думал, что сегодня удача точно на его стороне.