Схватка с черным драконом

В предисловии автор ставил вопрос: «Когда наша армия заняла Цицикар, то со стороны Особой Дальневосточной не последовало никаких действий. Быть может, Красная Армия уже знает, что ей ничего не добиться в борьбе с японской армией?» Картина, которую затем рисовал Хирота, точно соответствовала общей направленности японской военной литературы того времени. Ему представлялось, что японские самолеты, как коршуны, налетают на советскую территорию и душат «советских голубей», что они громят советскую «деревенскую авиацию», разрушают станции и железнодорожные магистрали. По его мнению, вскоре после начала боев Сибирь будет отрезана от Москвы, а Реввоенсовет в Москве растеряется и не будет знать что делать.

Но вот проходит всего полтора года, и в августе 1933-го тот же Хирота выпускает новую книгу «Как мы будем воевать». О «коршунах» и «голубях» в ней нет уже речи, а Красная Армия называется «большой силой». Особую тревогу у автора вызывает группировка советской тяжелобомбардировочной авиации, размещавшейся в районе Владивостока. Он понимает, что советские тяжелые бомбардировщики могут угрожать не только тылу «победоносной» японской армии, но и метрополии. Подобная ситуация мало напоминала легкую военную прогулку, и неудивительно, что Хирота в своей книге ставит вопрос о необходимости уничтожить Владивосток как базу советской авиации даже ценой потери всех японских самолетов. Те же опасения о налете советской авиации на японские острова он высказал и в другой книге — «Записки о предстоящей русско-японской войне», выпущенной в январе 1934 года. Такая эволюция взглядов на будущую войну против СССР, которую планировали в Токио, была весьма характерна. Японской военщине пришлось считаться и с растущей мощью Советского Союза, и с усилением Красной Армии на дальневосточных рубежах страны.

К этому времени первый этап континентальной агрессии, предусмотренный меморандумом Танака, был завершен. И в генштабе, и в штабе Квантунской армии на стратегических картах уже появились новые стрелы, нацеленные на другие территории. Но к большой войне с Советским Союзом Япония еще не была готова, что начали понимать даже такие «писатели», как Хирота. Поэтому взоры японских стратегов обращались на запад и юг. Здесь лежали обширные территории, захватить которые, как думали и в Токио, и в Чанчуне, будет намного легче.

Пока журналисты в Токио «воевали», в разведотделе генштаба занимались более серьезными делами. И в Москву продолжали поступать документы о деятельности японской разведки. Захват Маньчжурии и выход дивизий Квантунской армии к дальневосточным границам способствовал усилению мероприятий японской разведки против СССР как на Дальнем Востоке, так и в Европе. Можно привести несколько документов, полученных из японского посольства и после окончания войны предъявленных Токийскому трибуналу.

8 октября 1932 года специальные курьеры генштаба повезли в Париж пакет, адресованный военному атташе Японии во Франции Касаи Хейдзюро. В пакете находился документ, содержащий указания относительно плана подрывной деятельности. В документе говорилось, что в области диверсионной работы военный атташе во Франции будет руководить всеми военными атташе в Европе и Турции. Военный атташе должен был разработать необходимые планы диверсионной деятельности и доложить их начальнику генштаба к 10 апреля 1933 года. При разработке планов нужно было определить необходимые расходы. Предусматривалось, что ограничений в деньгах не будет и любая сумма в иенах будет перечислена на счет военного атташе. Под этим документом стояла подпись начальника генштаба принца Котохито. Тремя днями раньше подобный же документ тоже со специальными курьерами был отправлен в Москву военному атташе Японии Кавабэ Торасиро. Подписанный заместителем начальника генштаба Мадзаки, он содержал указания по плану подрывных действий. Подполковнику Кавабэ сообщалось, что он будет работать под руководством военного атташе во Франции и ему будет поручено проведение диверсионных мероприятий. Кавабэ должен был также ознакомиться с инструкциями по диверсионной деятельности, которые получил военный атташе во Франции. Подрывная и диверсионная машина японской разведки в Европе, направленная против СССР, набирала новые обороты.