Схватка с чудовищами

Антон Буслаев мечтал об активной творческой, пусть полной опасностей, но увлекательной работе. Здесь он ее нашел. Все казалось другим, даже мир с его проблемами виделся иначе. Вел себя раскованнее, свободнее, самостоятельнее. Нравилось ему и то, что здесь не было жестким требование соблюдения субординации в отношениях с начальством. Не встречал и панибратства. Разведчики — офицеры. На них распространяются положения воинских уставов и присяги. Однако они не носят военную форму и обращаются друг к другу уважительно, по имени-отчеству.

Жесткими были лишь требования высокого профессионализма, компетентности при решении служебных вопросов и строжайшей конспирации. Даже сослуживец, сидящий за столом напротив, не вправе знать, над чем он трудится, в какую страну направляется, что предстоит делать там, на каких помощников опираться. Каждая разработка подозреваемого в шпионаже или кандидата на вербовку в качестве агента, неповторима. Во всех случаях это люди с их индивидуальными особенностями. Отсюда разнообразие методов и приемов ее ведения и никакого стандарта! Все определяет творчество разведчика, его профессионализм, общая подготовка.

Освоившись с делами и одновременно окончив восемь семестров курсов немецкого языка в системе Курсов иностранных языков при Высшей школе КГБ, Антон принялся за углубленную подготовку — изучение страны, в которой предстоит работать, тщательная проработка разведывательного задания, знакомство с материалами ТАСС о положении в мире.

Постепенно приходило к нему и осознание своего особого положения, равно, как и величайшей ответственности, гордости за принадлежность к Службе.

Но что ждет его впереди?..

ИЗГНАНИЕ АДАМА И ЕВЫ ИЗ РАЯ

Завершилась индивидуальная спецподготовка Буслаева. Прошел он и стажировку в МИДе, в Министерстве культуры. Сегодня последний разговор у руководства. Прочитав оперативное задание, начальник отдела генерал-майор Дорофеев вышел из-за стола, приблизился к Антону.

— Программа у тебя насыщенная. Работать придется в сложных условиях. Миру угрожают третьей мировой войной. Одна за одной прокатываются волны враждебности к нашей стране. Не хочу тебя пугать, но ведь и сам знаешь: твоему предшественнику не повезло — погиб при исполнении служебных обязанностей в автомобильной катастрофе, которую подстроили спецслужбы страны его пребывания.

— Геннадий Надейкин — мой товарищ, — вздохнул Антон.

— Сочувствую тебе, и тоже скорблю о нем.

— Я анализировал трагедию.

— Да? И к чему пришел?

— Мне трудно быть объективным, но в одном уверен: он был смелым разведчиком. А подвело его то, что иногда рисковал без надобности, а значит, недооценивал возможностей контрразведки. У немцев она четко работает.

— Да, противника надо уважать.

— Со мной подобное произойти не должно.

— Не зарекайся, разведчик. От предателей и провокаторов никто из нас не застрахован. Но то, что ты сделал для себя выводы, вселяет надежду и в меня.

Генерал ответил на телефонный звонок, подошел к окну, полюбовался, как солнце садится за Ясеневским лесом, оранжевыми красками неба и снова обратился к Буслаеву.

— Среди прочих важных дел тебе предстоит проникновение в центры разведслужб государств НАТО. И вот тут тебе мой совет: всегда помни — дело имеем с профессионалами. В твоем задании это не отражено, но прежде всего изыщи подходы к «Отряду-P», действующему и ныне под «крышей» Института по повышению специализации в изучении России. Одно время ты вел оперативную игру с ним, внедрившись в агентурную сеть Лодейзена в Москве. В результате надолго была парализована его деятельность. Сейчас он, видимо, пришел в себя. Лица, окончившие этот институт, в отношении нас снова ведут себя далеко не безобидно. Последние годы мы им не занимались, так что начинать придется с нуля.

— Тем интереснее потрудиться, — улыбнулся Антон.

Генерал рассмеялся, обстановка стала непринужденной.

— Кажется, у кого-то из социалистов-утопистов было: «Стекольщик мечтает о граде, который перебил бы стекла в городе; врач, чтобы было больше больных; гробовщик — смертей, прокурор — преступников». И все это из-за боязни остаться без средств к существованию. Впрочем, все это относится к другим временам. Тобою же движет интерес! Категория философская!

— Видимо, поэтому о разведчиках Шарль Фурье предпочел умолчать, — шутливо заметил Буслаев.

— А если серьезно, интерес — здоровое чувство профессионала, как и долг перед Отечеством. Не теряй его никогда, Антон. Но и не полагайся на него полностью. Существуют грани, перешагнув которые, можно поставить дело под удар. Извини за назидание. Просто делюсь своим опытом.

— Спасибо, Аркадий Иванович.