Схватка с чудовищами

— Вот ваша подписка. А это — характеристика Хейфица на вас. Ваше донесение о выполнении шпионского задания, — предъявил Антон.

Варька упала на колени перед Буслаевым, перекрестилась несколько раз, запричитала:

— Господи, прости меня, грешную, спаси и помоги!

— Встаньте! — приказал Буслаев.

— Но поверьте, лейтенант: никого из партизан я не предала, не убила, не отравила. Поверьте, миленький! — клялась она, поднимаясь с колен и садясь на табуретку. — Честное слово!

Видимо, я в вас ошибся, Варвара. Надеялся, что хоть частично искупите свою вину. Вы же, оказывается, — враг себе.

— Если придет ко мне домой Йозеф, дам ему снотворное, чтобы заснул, и непременно свяжусь с вами и сообщу об этом, — скороговоркой произнесла Варька.

— Как же вы это сделаете?

— А через Гришу Красавина. Я знаю, где он живет.

— Я могу на вас положиться?

— Вот те крест! — перекрестилась Варвара.

Антон подумал: «Слишком темная, грязная и скользкая личность эта женщина. И тем не менее любую возможность следует использовать. А обман? Краковский меня поджидает всюду…»

ДЕРЗКАЯ ВЫЛАЗКА КРИВОНОСОГО

Ночь выдалась морозной. Свет, идущий от звезд, мягко ложился на зимнее покрывало земли. Снег похрустывал, поскрипывал под ногами, внося покой в души людей, уверенность в успехе дела, на которое шли. Дойдя лесной дорогой до оврага, за которым начинался районный центр Поставы, Кривоносый приказал группе заросших вооруженных мужиков остановиться. Раздвинув кусты, показал им одиноко стоящее, погруженное в спячку здание отделения милиции, до которого было рукой подать. Заговорщицки объяснил план нападения на него.

— Обе наши группы должны начать действовать одновременно, — говорил он тихим прокуренным голосом. — Группа Неугомонного завяжет бой с осодмильцами, отвлекая их на себя. Группа под моим началом, используя замешательство противника и панику в его рядах, пробирается в особняк и сразу, не мешкая, прорывается в кабинет Буслаева, что на первом этаже! Захватив компрометирующие нас гестаповские документы, находящиеся у него, она немедленно удаляется и под прикрытием огня Неугомонного скрывается в лесу. Всем понятно, чего я хочу от вас?

— Чего же тут понимать: одни отвлекают, другие тягают, — сказал Скептик и взял винтовку на изготовку.

Его дружно поддержали другие. Кое-кто закурил.

— Ну, раз ясно, приступаем к делу. Неугомонный, выдвигай своих людей на огневой рубеж, и с Богом! Остальные — за мной! — скомандовал Кривоносый. — Айда!

Грише было одиноко на чердаке здания милиции, куда его поставил Иван Лиханов нести очередное ночное дежурство. В опорках и пальто с отцовского плеча, он ходил от одного слухового окна с выбитыми стеклами к другому, просматривая прилегающее к дому пространство, поеживаясь и пританцовывая от пронизывающего холода.

Ничто не предвещало опасности, и он вспоминал дом. Как-то там мама, сестренка сейчас? Должно быть, спят. С гордостью подумал: «А я охраняю их покой!» Чтобы согреться, вынул из кармана сунутую туда матерью печеную картофелину и жадно съел ее, без соли, без хлеба.

Но что это? За оврагом что-то вспыхнуло розовым отблеском и тут же потухло. Заиграло сразу несколько светлячков. Гриша напряг зрение. Огоньки приближались. Он понял: это движутся люди, некоторые из них, видимо, курят. Много людей. Теперь вся ответственность лежит на нем. Но что же делать? Что делать?..

Гриша быстро спустился в кабинет Ивана Лиханова. Растолкал его, спящего на дырявом кожаном диване. Доложил о своих наблюдениях. Тот, не медля ни минуты, отдал команду «в ружье!» и выскочил на улицу. Вскоре за ним уже бежали пробудившиеся и поднявшиеся по тревоге осодмильцы. Залегли в снегу, заняв оборону на подходах к зданию.

Заметивший сновавшие на фоне здания милиции тени, Неугомонный открыл автоматно-ружейный огонь по ним. Осодмильцы ответили тем же. Разгорелся бой, который с каждым мгновением становился все жарче и жарче. Но интересное дело: бандиты даже не пытаются наступать. «Что бы это значило?» — подумал Лиханов и усилил стрельбу.

Скрипнула дверь. Это Кривоносый, пользуясь тем, что здание опустело, ворвался в кабинет Буслаева. Озираясь по сторонам, при свете фонаря «летучая мышь», он выгребал из шкафа различные бумаги. Наполнял ими мешок, утрамбовывая его, приговаривал:

— Вот они, бумаженции, неоспоримо свидетельствующие обо всем, что делали и я, и Баронесса, и Краковский… И все в них отражено с немецкой педантичностью. Теперь документы эти будут молчать!

Лейтенант Буслаев в это время находился в горисполкоме, в тщетной надежде хоть оттуда дозвониться, наконец, до Москвы и поговорить с Лидой, узнать, кто родился у него — сын или дочь. Выяснить, как она чувствует себя. Но этому не суждено было свершиться. Вскоре он услышал стрельбу в городе и поспешил в «резиденцию». Вбежав в свой кабинет, мгновенно оценил обстановку.