Схватка с чудовищами

Когда подъезжали к Захаровке, уже смеркалось. Но это не помешало вездесущей деревенской детворе увидеть кавалькаду машин узнать Хрущева, и они тут же понеслись оповещать об этом и старых, и малых.

В правлении колхоза, несмотря на поздний час, собрались не только те, кто стоял у руля хозяйства, но и бригадиры, звеньевые, немало было рядовых колхозников. Все скамьи были заняты, стояли в проходах, вдоль стен.

Слово держал председатель колхоза. Начал он, что называется, с сотворения мира. Много приводил цифр и по урожаю, и по удоям молока и заготовке мяса.

— Скажите лучше, как живут колхозники, сколько получают на трудодень, — прервал докладчика Хрущев.

— Как живут? Хорошо живут, Никита Сергеевич. Под руководством райкома партии. А будем жить еще лучше. К этому у нас есть все возможности, и мы их задействуем.

Хрущев оглядел публику. По ее настроению понял, что она недовольна сообщением, сделанным председателем.

— Есть желающие дополнить, возможно, поспорить с председателем? Высказывайтесь без оглядки на него. Чтобы понять, что происходит, нам всем нужна правда. Прошу. Можно с места говорить.

Одновременно поднялось несколько рук. Хрущев дал возможность высказаться каждому. Внимательно слушал. Иногда вставлял реплики. В выступлениях было много критики и даже обвинений в адрес членов правления и председателя колхоза. «На трудодень крохи получаем, а они о себе пекутся, жиреют. Что б им подавиться! Колхозник же для них — быдло. А не будь колхозника, кто же ваше богатство вам нарастит?» — спросила одна женщина. Многие ей зааплодировали.

Буслаев стоял у стены, где находился стол президиума. Оттуда все у него были как на ладошке, и все же он тщательно вглядывался в лица мужчин в надежде обнаружить Филипенко, если он тоже здесь.

Итоги встречи подвел Никита Сергеевич.

— Я проехал по ряду колхозов района. Встречал и хорошее, и плохое. Кто-то не так сено хранит, кукурузу неумеючи сеет. Ваше же хозяйство и сравнить не с чем. Вместо подъема оно пришло в запустенье. В результате упадка и колхозникам плохо живется. Из опыта своего скажу вам: все зависит и упирается в руководство колхозом. Я ваш колхоз возьму себе на заметку. Думаю, что и секретарь райкома партии должен извлечь из всего, что здесь говорилось, серьезные уроки.

Вытерев платком вспотевший лоб, он продолжал:

— У вас, товарищи, все имеется для того, чтобы работа спорилась. Умеренный климат, прекрасные почвы, достаточно влаги. Вы же все это не используете. Лодырям потакаете. Пьянство развели. Хищения процветают. Отсюда и урожаи низкие. За продуктами в Москву ездите! Стыд и срам! Я, как вы знаете, работал на Украине. Разве сравнить ваши условия с теми, которые у украинского колхозника! У вас ткни оглоблю в землю, яблоня вырастет. У них же яблоню посадишь, дуга произрастет.

В зале послышался смех, всеобщее оживление.

— А ведь неплохое место среди Советских республик Украина занимает! — продолжал Хрущев. — Все дело в организации труда и постановке пропагандистской работы!

— Э, Никита Сергеевич, — перебил его мужчина средних лет, худощавый, в выцветшей военной гимнастерке. — Зачем людей вводить в заблуждение? Вы судите, видимо, по Геническому району Украины. Там действительно так, как вы говорите. А на остальном пространстве, на остальных землях…

— Вы фронтовик? — не дал ему договорить Никита Сергеевич.

— Да, был на фронте. Киев освобождал, Чернигов.

Хрущев рассмеялся.

— Никто так не врет, как военные! Помню, товарищи, приезжаю на передовую. Командир дивизии докладывает: «Товарищ член Военного Совета! За истекшие сутки пять тысяч фрицев уложили!» — «А где же трупы?» — «Немцы уволокли их с собой, мать честная!» — «Полсотни-то хоть было убито?» — «Чуть больше, товарищ член Военного Совета!»

По залу прошло оживление.

Хрущев снова обратился к фронтовику:

— Вы член партии?

— Нет, — ответил тот. — Да и зачем? К власти я не рвусь. А балласта там и без меня хватает.

— Оттого и не разбираетесь в ее аграрной политике. Зато свои сомнительные представления пытаетесь навязать другим. Так знайте: идет историческая битва, и либерализму в ней нет места! Нет, вы не беспартийный. Вы — член антипартии. Но кто против коммунистической партии, тот не с нами, того сотрем![15] — произнося последние слова, он перешел на крик.

Зал притих. Фронтовик не знал, что и сказать в ответ. Слух же Антона эти слова резанули. «Как же тогда Никита Сергеевич разговаривает с людьми у себя в кабинете, если не сдержан на публике? — задумался он. — Но может быть, у него не выдержали нервы? Уж слишком плохо идут дела в этом колхозе… А может ли это оправдывать деятеля такого масштаба?.. Даже если он хочет этим людям добра».

— Желаю успехов! — недовольный Хрущев покинул правление.

Буслаев всмотрелся во фронтовика. Так это же и есть Филипенко! Приблизился к нему, чтобы быть начеку. Но все обошлось. Ни угроз с его стороны, ни выстрелов не было. Вместе со всеми, как оплеванный, он покинул помещение и побрел своей дорогой, переживая за свою дальнейшую судьбу. Что она ему готовит?..