Схватка с дьяволом

— Скорее наоборот. В этом редко возникает необходимость, тем более что клиенты почти всегда находятся в комнате только с машинами. Конечно, многих мы узнаем, ведь это весьма известные люди. — Tea Белданиель сделала точно рассчитанную паузу.

— Известные в этом галактическом районе, конечно. Какой бы важной ни была конкретная личность, живой мозг не может знать всех, если цивилизация простирается на сотни световых лет. Вы, сэр, очевидно, с одной из колонизированных планет. Ваша внешность предполагает, что ее социальная структура является аристократической. В Объединенные государства такие планеты не входят, следовательно, ваш мир должен быть автономным. Это оставляет совсем немного вариантов.

Так как он давно интересовался данной организацией, Фолкэйн попытался начать душевную беседу.

— Совершенно верно, леди. Хотя я здесь не по политическим делам. Я работаю на земную компанию «Солнечные пряности и напитки». Мое настоящее имя Дэвид Фолкэйн. С планеты Гермес, если быть точным. Все знают Николаса Ван Рийна.

Она кивнула:

— Я лично встречалась с ним несколько раз.

«Должен признаться, только благодаря ему уважают и меня, — подумал Фолкэйн. — Отраженная слава… Теперь высшее общество совсем не против меня, приглашения от императоров промышленности, их жен, дочерей, их свиты так и сыпятся смелому космическому разведчику и его партнерам, преимущественно в честь их — в основном неуточняемых — подвигов в мире далеких звезд. Но все это не столько потому, что мы смелые космические разведчики, а потому, что мы разведчики Старого Ника. Тут есть парадокс: сестры Белданиель, Ким Юн Кан, Анастасия Эрера, супруги Латимер — основатели и владельцы компании „Оракул Инк.“, цель которой — корреляция всей информации в известном космосе, — им ли не слышать о нас! Они не появляются в обществе, они держатся замкнуто в своем учреждении или в замке, в котором никогда не бывает посторонних. Я бы и в самом деле не прочь понравиться этой даме».

Он вдруг понял, что ее можно было бы назвать красивой: высокая, стройная, хорошо сложенная, несмотря на строгий белый костюм, старающийся скрыть этот факт. Волосы у нее были коротко пострижены, но это только подчеркивало красивую форму головы. Лицо было почти классическим, но даже у статуи оно показалось бы более теплым. Судить о ее возрасте было сложно. По меньшей мере, ей было за тридцать, но принимая во внимание заботу о теле и, без сомнения, омолаживающие процедуры, могло быть и лет на десять больше. Лучшим в ней были глаза, — так решил Фолкэйн, — широко расставленные, большие, светло-зеленые.

Он закурил сигару и, посмаковав дым во рту, сказал:

— Давайте перейдем к делу. Вы покупаете информацию за чеки или предпочитаете наличными?

— Наличными, конечно, и чем больше, тем лучше, но должна предупредить вас, что мы устанавливаем собственные цены и иногда отказываемся платить, даже если материал и передан нам. Видите ли, его ценность зависит от того, что уже занесено в банки памяти. И мы не можем позволить постороннему доступ к ним, поскольку есть риск выдать ему доверенные нам секреты. Если вы желаете что-либо продать, мистер Фолкэйн, вы должны положиться на нашу репутацию честных дельцов.

— Ну, я посетил много планет и видел много разных культур…

— Материал анекдотического характера принимается, но оплачивается невысоко. Что мы ценим больше всего — это доскональные, точные, документированные количественные факты. Не обязательно о новых открытиях в космосе. То, что происходит в основных цивилизованных мирах, часто представляет собой гораздо больший интерес.

— Послушайте, — сказал Фолкэйн напрямик. — Я никого не хочу обидеть, но мне желательно кое-что знать. Я работаю у мистера Ван Рийна агентом по особо важным делам. Предположим, я расскажу вам подробности о его операциях, которые он не хотел бы раскрывать. Вы купите такую информацию?

— Вероятно. Но мы не откроем ее никому другому. Наша позиция в Политехнической Лиге зависит от доверия к нам. Это основная причина, почему у нас так мало служащих: минимальный состав экспертов и техников — все негуманоиды, остальные — наши машины. Поэтому мы, как известно, не очень общительны. Если мистер Ван Рийн знает, что мы не принимаем на вечер мистера Харлемана из «Венерианской Чай энд Кофе», у него будет меньше оснований подозревать нас в союзе с последним.

— Кофе? — пробормотал Фолкэйн.

Tea Белданиель положила руки на колени и откинулась на спинку кресла: