Схватка с кобрами

Руки на баранке. Болит плечо. Они находились где-то между Бохртом и Чиллинджи, дорога становилась все хуже. Узкая, крутая, извивающаяся, как живая, готовая сбросить их вниз, скрытая все еще падающим снегом. Теперь уже почти буран. Хайд повредил плечо, взваливая тела майора и двух солдат в "УАЗ". Внутри были тела еще двоих и водителя. Все мертвые. Прошиты очередью из автомата. Всюду кровь, сладковато пахнущая, несмотря на мороз. Он ушиб плечо тогда или несколько минут спустя, когда, обыскав машину, выпрыгивал, пустив ее под откос в воду. Забрал еду, термосы с горячим чаем и кофе и боеприпасы. Упав ничком, дернулся от боли, глядя, как машина, пуская пузыри, уходила под тонкую закраину льда в темную воду. Выпустив последнюю порцию пузырей, черная вода, шумно чмокнув, сомкнулась.

– Что? – пробудившись и охнув от боли, переспросил Касс. – Порядок.

Наклонил голову, как бы с трудом выдерживая порыв сильного ветра, не ожидая ни перемен, ни облегчения, ни помощи. До границы меньше двадцати миль... да и кровь, кажется, перестала идти. Пуля майора пришлась Кассу в бок, пройдя сквозь мышечно-жировую ткань под самыми ребрами. Парку опалило порохом, когда Хайд распахнул ее, чтобы осмотреть рану, рубашка была в крови. Аптечка в "УАЗе" оказалась получше, чем у них, и он воспользовался ею, чтобы подлатать Касса. Лицо майора было кровавым месивом. Вторая пуля Касса, должно быть, достала майора, когда он повернулся, и, войдя под основание черепа, вышла спереди.

– Ладно, – пробормотал Хайд.

Они огибали огромную махину Коз-Cap высотой почти двадцать две тысячи футов. За ней перевал Чиллинджи, ведущий в Афганистан. Наверное, не дальше восемнадцати миль... пятнадцать из которых придется идти пешком. Перевал на высоте семнадцать тысяч футов. После Чаторханда они все время поднимались по узкой речной долине. Погода ухудшилась, стала как свирепый зверь, преследующий добычу, которой от него не уйти. Хорошо, что буран – не летают "вертушки"... Выдавал свет фар, но без него через сотню ярдов сверзишься в реку. Снег застилал видимость, даже казалось, что лепил прямо в глаза.

Сколько сможет пройти Касс? Из головы не выходили мысли о неизбежном.

Задние колеса "лендровера", взвизгнув, заскользили, но благодаря сцеплению машина выровнялась, медленно, словно черепаха, обогнула островерхую скалу и снова стала карабкаться вверх. Чернота за обрывом создавала впечатление, что темная вода реки доходит до освещенной фарами дороги. Редкое чахлое деревце, потом кучка, словно в страхе жмущихся друг к другу, елочек. При порывах ветра в разрывах снежной завесы проглядывает грозная стена западного склона Коз-Сар.

После Чаторханда они не встретили ни единой души. В Имите тишина, редкий свет лампы, отблеск очага. В Бохрте то же самое. Военных не видно, хотя к тому времени они должны были знать, что патруль во главе с майором пропал или попал в беду, потому что он не отвечал на радиовызовы и не обозначал свое местонахождение. Его станут искать, а дорога только одна, эта самая, ведущая на север, к границе. К перевалу Чиллинджи, если только не сочтут, что те свернули на северо-запад, к Ишкуману. Нет, они знают, что джипу легче двигаться прямо на север.

Молилась ли ты на ночь, Дездемона?.. Лучше, черт возьми, не скажешь, приятель. Покосился на снова затихшего Касса, болезненно дергавшегося, когда "лендровер" подпрыгивал на рытвинах. К черту. Отелло напомнил ему о Роз и ее культурных вылазках в рамках программы по его воспитанию... о Роз, где бы она сейчас ни была, и тонкой ниточке, за которую держались они с Кассом...

...отгоняя наваждение, заморгал глазами, но метель не утихала, затрудняя видимость. Через полчаса надо будет бросать "лендровер" и выходить навстречу непогоде. Внутри машины уже холоднее, плохонькая печка без особого успеха выплевывала по каплям тепло. И сумеет ли еще Шелли, черт возьми, послать кого-нибудь к ним сюда, в зажатый между Таджикистаном и Пакистаном и указывающий в сторону Китая тонкий перст афганской территории? Ведь сюда не ведет никакой путь, не так ли? На этот раз ты влип, по-настоящему влип!

Лучи фар скользили по блестевшему на краю дороги замерзшему водопаду... запрыгали, снова скользнули. Освещая фарами водопад, "лендровер", как вспугнутый зверь, подался назад. Хайд манипулировал ножным тормозом и акселератором, дергал за рукоятку ручного. Скрежет разбудил Касса.

– Что?..

Доброй ночи, Вена... Машина скользила по припорошенной снегом наледи, и ему было не удержать медленное неумолимое скольжение к краю дороги и обрыву в реку. Обрыв невысокий, даже пологий, можно еще уцелеть...

– Сигай скорее, твою мать! – заорал он, толкая Касса. – Прыгай, говорю!