Схватка с кобрами

Втиснув Касса в расщелину, из которой сочился полузамерзший ручеек, как можно плотнее вжался в скалу. "Алуэтт" в замешательстве вынырнул из поднятой им же снежной тучи. Хайд не сводил с него глаз. За ним последовала вторая "вертушка". Они сердито гудели, будто строгие учителя, столкнувшиеся с подрывающим их авторитет непослушанием.

Откуда-то третий набор навигационный огней.

Вся остававшаяся решимость рухнула.

Огни спустились ниже. Оба "Алуэтта" уставились друг на друга, потом развернулись в противоположные стороны, поставленные в тупик, но не потерявшие уверенности. Судя по виду, большой десантный вертолет, "Чинук"?

"Алуэтты", как мухи, взлетели навстречу большому двухроторному вертолету и зависли с обоих боков. "Чинук" выплеснул вниз замерцавший по обледеневшей тропе серебристый луч. Луч, как отыскивающий на странице нужное слово палец, забегал взад и вперед по тропе.

На брюхе "Чинука" подсвеченный с одного из "Алуэттов" красный крест.

Глотая морозный воздух, Хайд вышел из-за скалы и вяло замахал руками над головой. Луч двинулся к нему, проскочил мимо, вернулся назад, залив со всех сторон светом. "Алуэтты" вызывающе держались на прежних местах. "Чинук" резко снизился, направляясь к нему.

– Фил! – истерично заорал он. – Фил... валяй сюда, черт побери!..

С трудом приковылявший Касс тяжело привалился к Хайду. Оба стояли в слепящем магическом кругу льющегося с "Чинука" света. "Алуэтты" не двигались – не имели на этот случай соответствующих приказаний.

"Medecins sans Frontieres" – надпись во весь борт "Чинука". Из открытой двери машут рукой. "Чинук" втиснулся в узкое пространство, будто дородная матрона в тесное кресло. Рука подзывала к себе.

Они с Кассом, держась друг за друга, заковыляли навстречу. Французские вертолеты, французские врачи, французские... лягушатников лучше не трогать – никогда не знаешь, когда потребуется их оружие или помощь. Да благословит Господь лягушатников!..

Руки осторожно подняли их в надежное чрево "Чинука".

Послесловие

Перемен без неудобств не бывает, пусть они даже к лучшему.

Ричард Хукер «Церковное установление»

Хайд поглядел на Беннелонг-пойнт, где ослепительно белые паруса оперного театра соперничали с усеянными яхтами переливающимися водами залива. Потом поглядел в сторону моста на снующие вразвалку у причалов набережной Серкулар, словно голуби, паромы. Высоко в небе жаркое солнце. В Сиднее скоро Рождество. Хайд жевал гамбургер, запивая "фостером" из запотевшей жестянки. Мимо, наслаждаясь кажущимся бесконечным теплым солнечным днем, лениво прохаживались туристы и конторские служащие. Пошевелил ногами в кроссовках.

Булочка гамбургера черствая и безвкусная. Положил остатки завтрака рядом на скамейку. Глазам больно от блеска воды. Роз у адвокатов. Полученное от дядюшки наследство потребовало хлопот, но Хайд не сомневался, что она продерется сквозь юридические дебри и разбогатеет. Повернулся на скамье и с долей раздражения поглядел на однообразные ряды занятых под офисы небоскребов, закрывающих губернаторский дворец и ботанический сад. Солнце припекло спину. Улыбнулся, вспомнив, как боялся, что развалится, будто игрушечный кот, когда Роз, чуть не задушив, первый раз заключила его в объятия. Весело покрутил головой.

"Чинук" не удостоил "Алуэтты" внимания, просто полетел в глубь Афганистана. Хотите – летите следом. Лягушатники показали, на что способны и... накачав лекарствами, отогрев и расспросив, упаковали, как индеек в фольгу перед жаркой, и прямым ходом отправили домой. То, как их, возвращая к жизни, растирали на борту "Чинука", было куда важнее, чем бесконечные настойчивые расспросы Шелли.

Взглянул на свежий номер "Острэлиен" – купил почитать, пока болтается в ожидании Роз в ее похожем на униформу лучшем костюме, с галунами и пуговицами. Скоро у нее будет куча денег, собственная овцеферма, недвижимость на Кингз-кросс и в Паддингтоне – в Сиднее, не в Лондоне. И это мучило его, как изжога. Добрый дядюшка Брюс.

Третий заголовок на первой полосе. "Трудная победа Конгрессистской партии на выборах в Индии". Шармары взяли верх... только-только. После шестинедельной гонки голова к голове кинозвезду и фундаменталиста Мехту все же оттеснили.

А Шелли и Форин оффис – и, как он подозревает, французы – знают все о контрабанде наркотиков. Рычаги у них в руках. Шармар уже весьма мило отзывался о европейских капиталовложениях в Индии. В жизни Хайда ненадолго возникал сам постоянный секретарь министерства иностранных дел. Его спрятавшаяся за очками физиономия и седая челка служили достаточным предупреждением даже без напоминания Хайду о Законе о государственной тайне. Он ограничился тем, что попросил ни о чем не сообщать в "Сан" или в "Прайвит ай".