Схватка с ненавистью

Крук тихо барабанил пальцами по столу. Злата еще на вечере у дяди подметила эту его привычку. Казалось, он выстукивает мелодию какой-то песни.

Злата прислушалась, чутко уловила ритм, перевела его в слова: «Ге-й, на-ли-вай-те по-вни-и ча-ры!..»

– Любите эту песню? – спросила.

– Эге ж, – охотно подтвердил Крук. – Славная песня, наша, козацкая.

Мудрый погремел в передней замками, возвратился.

– Как ты себя чувствуешь, Злата? – почти по-отцовски заботливо осведомился Крук.

Злата дернула неопределенно плечиком.

– Когда мне задают такие вопросы, чувствую себя не в своей тарелке…

– Почему?

– Видите ли, не ваша это манера – заботиться о здоровье таких, как я…

– У тебя случай исключительный.

– Заметила.

Злата хотела добавить, что заметила это по той тщательности, с которой ее готовят к предстоящей операции, но прикусила язычок. Не слишком ли много она говорит? Болтливому курьеру – грош цена.

– Чувствую себя хорошо. Готова к операции, – по-деловому, нарочито сухо доложила она.

– Что же, приступим, – предложил Крук. И спросил: – Что ты знаешь о предстоящем деле?

– Немного, – призналась Злата. – Меня пока не ввели в курс задания. Я могу только догадываться.

– Ну и?.. – подбодрил ее Крук доброжелательной улыбкой.

– Могу предположить, что предстоит рейд на «земли». Переход кордона нелегальный. Там – легализация, жизнь по настоящим документам. Установление связей. Изучение обстановки. Работа, рассчитанная не на один день, – наверное, на несколько месяцев.

Злата точно взвесила свой ответ. Конечно, догадывалась она о значительно большем. Ее обучали по специально отработанной индивидуальной программе. Следовательно, предстоит действовать в одиночку. Ушли в программе на второй план такие обязательные для обычного курьера «предметы», как ориентировка на местности, подрывное дело, тренировка в прыжках с парашютом, приемы обезвреживания противника. Все это Злата освоила раньше, и сейчас ее инструкторы лишь заботились о том, чтобы она не потеряла форму. Зато необычно много внимания уделялось изучению современной украинской жизни.

– Представьте, что вы работаете в учреждении… – так начинались многие «уроки».

«Спецкурс», который вел инструктор Варава, давался трудно. Ибо это было проникновение в мир, абсолютно чуждый ученице. Она его наблюдала только издали, но каждая попытка войти в него вызывала у Златы ощущение, будто наталкивается на табличку: «Посторонним вход воспрещен».

– Вы устроились техническим секретарем. С чего вы начнете свой рабочий день?

– Буду ждать распоряжений своего начальника.

– Уточним. Рабочий день начинается в девять. Когда вы должны явиться в учреждение?

– Конечно, ровно в девять.

– Чепуха. В зависимости от того, когда приходит ваш шеф. Советские руководители учреждений имеют обычай прибывать на работу раньше официально утвержденного времени. Вы, если хотите завоевать репутацию дельного и самоотверженного сотрудника, должны быть за своим столом за пять минут до прихода руководителя.

– Ясно.

– Зачем вам эти пять минут?

– Чтобы привести себя в порядок.

– На это хватит шестидесяти секунд – пудреницу, помаду, зеркальце и прочую дребедень секретарши «там» держат в ящике письменного стола, за которым сидят.

– ???

– Этакий милый беспорядок. Остальное время для того, чтобы отобрать и положить на стол начальнику свежие газеты и самую важную почту.

– Понятно.

– Фамилия вашего начальника – Скляренко Павел Романович. Как вы к нему будете обращаться?

– Товарищ Скляренко…

– Можно, но плохо. Лучше по имени-отчеству.

И так до бесконечности. Злате временами казалось, что ей никогда не постигнуть все эти нюансы, не овладеть стилем жизни, ей непривычной и чужой.

Но, к своему удивлению, через какое-то время она обнаружила, что могла бы, не привлекая особого внимания, трудиться в каком-нибудь тихом учреждении там, на Украине. Что может назвать новые книги и фильмы, знает цены на основные продукты на рынках и в магазинах, почти отчетливо представляет круг интересов своих возможных сослуживцев.

Она была подготовлена к этой учебе воспитанием дяди, редактора Макивчука, заставлявшего ее регулярно читать советские газеты и книги.

А Варава, вытирая огромным платком вспотевшую лысину, переходил к следующей теме:

– Вы – комсомолка. Где вас принимали в комсомол?

– На общем комсомольском собрании.

– А билет кто вручил?

– Ну, наверное, на собрании, кто-нибудь из лидеров.

– «Там» нет лидеров. Это слово для Советов чужое. Употребляется другое – руководитель. Но Устав ВЛКСМ вы не усвоили. Вечером выучить на память…

И Злата поняла, что из нее готовят «среднюю» украинскую девушку, такую, которая окончила десять классов, но война не дала учиться дальше, еще в школе вступила в комсомол, после учебы стала работать преимущественно в небольших учреждениях.

Эта девушка, созданная воображением людей, готовивших ее к заброске, всецело предана советской власти, состоит в комсомоле, мечтает об институте («там» все хотят учиться), а пока неприметно, не торопясь продвигается по служебной лестнице, одолевая одну ее ступеньку за другой.