Схватка с оборотнем

— Софья Васильевна виновата только в том, что когда-то при этом проходимце назвала ваш адрес, — пояснил Шурдуков, — а память у него феноменальная. Вот он и явился сюда. Как он вам представился?

— Быков. Он сказал, что муж Сони. Это правда?

— Быкова в ее мужьях не числится.

— То есть как?

— Так. Муж ее носит другую фамилию.

— Значит, это просто обманщик? Как же он разыскал меня, откуда узнал, что я дружу с Соней?

— Мы потом вам все объясним. Скажите, на какую фамилию вы писали Софье Васильевне?

— На девичью. И все письма доходили.

— Теперь ясно. А вы давно с ней переписываетесь?

— Лет двенадцать. Мы работали вместе, когда еще был жив мой муж.

— Видались за это время?

— Нет. Не удалось. У нее, знаете, всегда дела. Да и я здесь занялась общественной работой, так что остались одни письма.

— Вы переписывались регулярно?

— Были паузы. Но как только чувствуем, что затягивается молчание, сразу же шлем друг другу письма. Она хотя и значительно моложе, но очень близка была мне. Ее письма всегда помогали мне. Соня такая сильная, стойкая…

— А что она писала вам о муже?

— О муже она только сначала писала. Что крупный работник, экономист, что очень его любит… А вот фамилию его она не написала… Вдруг он приходит: «Здравствуйте, Быков» — и протягивает мне письмо от Сони.

— Оно у вас есть?

— Да, кажется, есть.

Озерова ушла в спальню. Вернулась она без письма.

— Не нашла, — сообщила она, смущенно разведя руками.

— Скажите, Марианна Сергеевна, а здесь Быков письма от жены получал?

— Нет. Но мы думали, что он получает на почтовом отделении. Он, знаете, какой-то был очень разный. Умел быть внимательным и любезным, а потом уйдет в себя, и его оттуда не докличешься… Ах, кто бы мог подумать! Алексей, Алексей!..

— Большое спасибо вам, Марианна Сергеевна, — поблагодарили сотрудники и, простившись, ушли, взяв обещание с Озеровой и ее родственницы, что в случае встречи с Быковым они немедленно сообщат.

* * *

На следующий день в Крайске полковник вызвал Миронова и Луганова.

— Операция в Калуге не удалась, — сообщил Скворец-кий. — Сотрудники проглядели Оборотня. Они сейчас разбираются в подробностях. А наше дело — установить все, что можно, о Тане.

Сразу же после этого сообщения Миронов позвонил лейтенанту Мехошину и попросил его срочно привезти инженера Семичева.

Вскоре Мехошин ввел в кабинет Миронова Семичева.

Семичев был очень встревожен.

— В чем дело, товарищ? — спросил он. — Почему меня срывают с работы и везут сюда?

— Вы не волнуйтесь, — успокоил его Миронов, — садитесь. Надо кое-что уточнить… Помните, вы говорили о той женщине, что приезжала к Дорохову?

— О Тане?

— Да.

— Но я же все вам сказал!

— Постарайтесь получше припомнить. Во-первых, что бы вы сказали о ее внешности. Только поподробнее.

— Так, — потер лоб Семичев, — попробую. Выше среднего роста, почти с него. Белокурая… высокая прическа. Красивая. Черты лица правильные. Лоб невысокий, нос маленький… Хотя нет, нос с небольшой горбинкой. Глаза… не помню.

— Как вы думаете, она врач или медсестра?

— Врач. Кажется, врач. Интеллигентная женщина. А характер?

— Ну, я, конечно, не мог о ней составить представление. Сдержанная, чрезвычайно сдержанная, говорила мало.

— Сколько ей лет, по-вашему?

— Около тридцати.

— Больше или меньше?

— Скорее тридцать.

Миронов позвонил к дежурному.

— Пришел ли Савостин?

— Ждет, товарищ майор.

— Пришлите ко мне.

Вошел Савостин:

— Здравствуйте! Опять я понадобился?

— Мы тут пытаемся выяснить кое-что о той знакомой Дорохова, которую, помните, он возил на вашей машине?

— Да я ж вам тогда говорил…

— Помню, но маловато. Скажите, как ее звали?

Семичев с любопытством уставился на парня.

— Вот и не припомню, — наморщил лоб Савостин, — но вроде Тамара.

— А не Таня? — спросил, быстро поворачиваясь к нему, Семичев.

— Точно! Таня. Он ее так называл. Правильно.

— Как вы думаете, кто она по профессии?

— По профессии? Может, учительница. Больно про Крайск много знала.

— А не медик? Савостин подумал.

— Может, и так. Раз мы с ней заговорили о катастрофах. Товарища моего, таксиста, самосвал помял. Досталось парню… У него сотрясение мозга было. Ну и она тут мне объяснила и про двенадцать пар черепных нервов, и про разные там вегетативные системы…

— Опишите еще раз ее внешность.

— Отличная внешность у нее. Светлая она и довольно полная.

— Лицо помните?

— Лицо приятное. Курносая…

Миронов посмотрел на Семичева.

— Я тоже превосходно помню, — с оттенком обиды сказал тот, — нос довольно крупный, с горбинкой, с большими ноздрями…

— Нет, курносый, это я точно говорю! — перебил Савостин.

Миронов улыбнулся.

— Может, он и курносый и с горбинкой?

— В самом деле, — засмеялся Семичев, — он с горбинкой, а на самом конце привздернут.

— Вот, — произнес Савостин, — теперь точно. Я тоже помню: и с горбинкой.

Миронов поблагодарил Савостина и Семичева и отпустил их. Теперь у него было некоторое представление о внешности этой женщины, ее имя, приблизительные данные о возрасте и профессии. Сведений маловато для поиска. Но иного выхода не было. Выяснением личности Тани следовало безотлагательно заняться.

Вскоре оба майора были вызваны в кабинет полковника.