Схватка с преисподней

– Ты чего не пьешь? – удивился Чесноков. – Бывший погранец и не пьет! Умопомрачительно! Ты – победитель! Победителю можно! Даже нужно… Я правильно излагаю? Я тут пригласил на наш скромный вечерний ужин знаменитого газетного волка, мастера пера Льва Торчинского. Хочу дать ему интервью в вашем присутствии, господа! Итак, Лев Васильевич, записывайте… Кто бы хоть когда-нибудь вспомнил о воинственном племени абантов, живших очень-очень давно на Эвбее, где это находится территориально я и сам не знаю. Так вот, кто бы про них вспомнил, если бы о них не упомянул великий слепец Гомер в своей прославленной «Илиаде»? Память о племенах, об отдельных личностях для потомков хранят старинные тексты литературных первоисточников. Что стало бы со всей этой наукой, которой покровительствует богиня Клио, если бы не осталось этих текстов?.. Извините, друзья, я несколько отвлекся от темы. Прошу, Лев Васильевич! Увековечь своим пером спортивный подвиг моего друга-соперника Виктора Воробьева, старшины погранвойск запаса. Да, он победил меня сегодня, но завтра… Завтра мотострелки пойдут в атаку! Выпьем за героя дня!

Все время, пока Чесноков произносил этот длинный спич, он смачивал пересохшее горло винно-водочными изделиями, в результате чего получился такой сногсшибательный «ерш», что к концу своего выступления, он просто повалился на стол, ткнувшись лицом в блюдо с фаршированной рыбой.

– Тебе уже хватит, гвардеец! – пытался утихомирить Чеснокова Виктор. – Айда в гостиницу! Пора на боковую. А то завтра нам тренер кузькину мать покажет!..

– Не надо! – помахал пальцем в воздухе Чесноков. – Кузькина мать – это мать Кузи Гирина. Он мой друг! Гвардия не сдается! К черту тренера! К черту режим! Друзья, я остаюсь с вами! Предлагаю создать в вашем замечательном городе клуб фанатов спорта и дать ему – ик! – мое имя…

– …Мне совсем не нравился этот прапорщик из Таманской дивизии, – прорезался голос Поддубняка. – Но что делать? Он был величиной в спорте и обладал большими связями среди командования МВО. Ничего нельзя было поделать… За Чеснокова горой стояли «большие погоны»! Но это бы еще полбеды. Виктор в то время познакомился с девушкой, которую звали, кажется, Вика. Да, точно, Виктория! Первая поклонница спортивного таланта новоиспеченного милиционера…

И я увидел клеверное поле и остовы сельхозмашин на нем, словно олицетворявшие некогда проходившие здесь «сражения за большой урожай», и Виктора, делавшего утреннюю разминку.

Он бегал, прыгал по зеленому лугу, словно дикий конь, почувствовавший свободу после узды. И не знал Воробьев, что за ним, широко распахнув большие голубые глаза, пристально наблюдала совсем еще молодая деваха.

В ее руках был фотоаппарат, небольшая электронная «мыльница». Но она не сразу стала снимать Виктора. Сначала она просто удивилась, увидев, как он запросто играет огромными железными цепями, неизвестно кем и когда брошенными на лугу. И только когда он подошел к старому, разломанному колесному трактору и, поднатужившись, приподнял его за раму, девушка не выдержала, навела объектив аппарата и стала один за другими отщелкивать кадры.

Увлеченный тренировкой, Воробьев никого не замечал вокруг. Закончив разминку, он скинул с себя одежду и бросился к небольшой речке, протекавшей за ближним холмом. С видимым наслаждением он окунулся в прохладные струи реки и поплыл брасом на середину.

Девушка продолжала снимать его до тех пор, пока у нее не кончилась подзарядка. И при этом ее нисколько не смущало, что она снимала совершенно незнакомого мужчину, находившегося в полном неглиже.

– Что это ты тут делаешь? – спросил Виктор, обратив наконец внимание на нахальную девчонку.

– Снимаю этюды, – ответила девушка, подойдя к самой кромке берега.

– А ты не могла бы избрать другое место для своих экзерсисов?

– Я не люблю снимать пустую натуру, – схитрила девушка.

– А голый мужик тебе зачем?! – начал раздражаться Воробьев, поскольку вода была чертовски холодной и у него уже сводило икроножные мышцы.

– Для разнообразия, – с усмешкой ответила девушка.

– Я вот сейчас вылезу, отберу аппарат и!.. – пригрозил Виктор, но его слова не произвели большого впечатления на юную деву.

– Не хорошо! Не культурно бегать за девушкой в голом виде! – смеясь, проговорила она.

– Отвернись! – не выдержал Виктор. – Должен же я выйти на берег!

– Ладно уж, выходи. Я отвернусь. – Смилостивилась девушка, жеманно передернув плечами.

– И как же вас звать-величать, прекрасное дитя лугов и полей? – спросил Воробьев, облачившись наконец в свое трико.

– Вика, – просто ответила она.

Воробьев, услышав ее имя, даже не поверил собственным ушам.

– В смысле Виктория? – переспросил он. – Приятное совпадение. Виктор Воробьев, к вашим услугам…

– Это судьба! – опустила глаза Вика. – Хотите, я вас познакомлю с родителями? Мы здесь снимаем дачу почти каждый год. А вообще-то, я учусь в Москве, в кулинарном техникуме.

– Что? В том самом? – улыбнулся Воробьев, намекая на модного в те годы эстрадного артиста Хазанова, поднаторевшего в роли учащегося кулинарного техникума.